— Я вам не мешаю? — спросил Кимао, застыв со стаканом бульона в руках.
— Совсем нет, — ответила Данфейт и забрала у него свое «лекарство».
— А я? — не понял зрячий.
— Завари себе чай, если хочешь, — хмыкнула Данфейт и пригубила горячий бульон.
Кимао спокойно подошел к ней, выхватил из ее руки стаканчик и приложился к нему сам. Данфейт попыталась отобрать бульон, схватив зрячего за запястье, но Кимао перехватил стакан другой рукой и отвернулся.
— Ты засранец, Кимао! — буркнула Данфейт и сложила руки на столе, уронив на них голову.
— Не расстраивайся, — поддержал ее Орайя. — Я заварю нам чай.
Кимао поставил пустой стакан на стол и, зевнув, потянулся.
— В следующий раз закажешь бульон на всех.
Данфейт ничего не ответила, продолжая лежать на столе.
— Эй, ты жива, вообще? — поинтересовался он.
— Не твое дело.
Кимао тяжело вздохнул и подошел к ней, прикоснулся к изгибу тонкой шеи, спрятанной под влажными волосами. Его ладони скользнули на затылок и замерли у самых ушей. Сжав пальцами мочки, Кимао повел ладони вниз и остановился у кромки ворота ее халата. Первые пальцы опустились ниже и погладили напряженные мышцы. Одно нажатие, и Данфейт протяжно застонала.
Орайя замер и внимательно посмотрел на брата, а затем и на саму Данфейт. Она не двигалась, позволяя Кимао прикасаться к ее шее, словно к своей собственной. Кимао рывком оголил ее плечи и развел пальцы, продолжая поглаживать бледную кожу и надавливать на мышцы, оставляя на снежном бархате едва заметные розовые следы.
Орайя отвернулся, стараясь не показывать своего удивления и, в то же время, интереса к происходящему. Новый стон Данфейт заставил его обернуться и нахмурить брови. Кимао, кажется, не обращал никакого внимания на его присутствие, сжимая пальцы на плечах Данфейт и принуждая ее тело выгибаться каждый раз после очередного маневра.
Подхватив одну ее руку, Кимао завел ее за спину, и Данфейт что-то пробурчала, но сопротивляться не стала. Откинувшись назад, она замерла с закрытыми глазами, ожидая, когда Кимао принесет ее телу очередную порцию удовольствия, одну за другой расслабляя ноющие мышцы.
— Ты вся, как пружина! — сообщил он. — Чтобы с завтрашнего дня возобновила медитацию на фрирайне!
— Ненавижу медитацию, — промычала Данфейт и глубоко вздохнула.
— А оргазм любишь?
Данфейт на мгновение онемела, и Кимао воспользовался этим, чтобы закончить цикл и завершить начатое. Тело Данфейт изогнулось, веки распахнулись, а из горла вырвался протяжный сдавленный стон. Румянец проступил на ее белоснежных щеках и пятнами покрыл нежную кожу шеи и спины. Под ладонями зрячего прокатилась судорожная волна трепещущих мышц ее тела и тут же погасла, растворяясь там, где он никак не ожидал ее ощутить.
— Gjairicti! — вырвалось из горла Кимао перед тем, как его глаза закрылись, и он припал к Данфейт, прижимая ее к столу.
У Орайи из рук выскользнула кружка и вдребезги разбилась о дорогой кафель на полу. Звук бьющегося фарфора вывел Орайю из состояния оцепенения, и он отвернулся, аккуратно перешагивая через осколки и стараясь побыстрее покинуть зону предстоящих боевых действий.
Данфейт открыла глаза и сжала руки в кулаки. Масштаб ее ярости трудно было себе представить, хотя Кимао в тот момент, было на все наплевать. Ее эмоции, ее удовольствие и, Амир побери, ее оргазм не оставили места для гнева или беспокойства.
— Fui gjadie!!! — завопила Данфейт, нанося удар в грудь зрячего локтем.
Кимао тут же схватил ее за запястья и прижал их к столу.
— Еще раз назовешь меня подобным именем и потеряешь голос навсегда! — зашипел он, с силой придавливая ее грудь в краю стола. — Моя мать была Великой женщиной! Великой! Ты все поняла?!
Он надавил сильнее, и Данфейт закричала от боли. Кимао резко отстранился от нее и покинул кухню.
Когда он вернулся, Данфейт уже переоделась и пила чай вместе с Орайей. Заметив его появление, она спрыгнула со стула, подошла к нему и со всей силы ударила ладонью по лицу. Кимао вполне мог уклониться от удара, но не стал этого делать, позволяя ей отомстить за унижение.
— На этом все? — как ни в чем не бывало, произнес он.
— Поцелуй меня в зад, зрячий! — прошептала Данфейт и, задев его плечом на прощание, покинула дом Орайи.
— Ну, ты, конечно, отмочил номер, — покачал головой Орайя и протянул Кимао кружку с горячим чаем.
— Я не знал, что это возможно.
— Если все зрячие испытывают подобное, я готов пересмотреть свое отношение к Возвышению.
— Извини, — произнес Кимао, отворачиваясь от брата. — Я не собирался доводить дело до конца. Даже не думал об этом. А потом… Сам не знаю, почему поступил так.
— Знаешь, — ответил Орайя и улыбнулся.
— Она не просила, — покачал головой Кимао.
— Она захотела, а ты сделал. Вот и все.
***
— Привет! — радостно поздоровалась Эрика с проходящими мимо нее Кимао, Орайей и Айрин.
— Привет, — улыбнулся Кимао и посмотрел на Данфейт.
Дани сдержанно кивнула в знак приветствия и тут же начала старательно отводить глаза.
Айрин, заметив это, ехидно хмыкнула:
— О тебе теперь судачат на каждом углу!
— Не обо мне одной.
— Как себя чувствуешь, Кимао? — приподняв одну бровь, спросила Эрика.
— Отлично! — ответил зрячий и вопросительно посмотрел на Данфейт.
Он не ожидал, что она станет рассказывать о произошедшем Эрике, однако, судя по мыслям подруги, Эрика была посвящена во все подробности. Данфейт приподняла голову и посмотрела куда-то вдаль. Казалось, будто она не здесь сейчас. Кимао хотел сказать что-нибудь язвительное, чтобы вызвать ее на словесный поединок, но глядя в ее пустые глаза понял, что она не услышит его. Будто его не существует рядом, словно, его вообще больше нигде нет.
— Нам пора, — произнесла Данфейт и, взяв подругу под руку, потянула ее следом за собой.
Кимао обернулся, чтобы проводить Данфейт взглядом. Новый черный костюм матриати ей шел. Она заказала пуговицы, такие же, как и у него, на которых были вышиты всего две буквы «D.f.». «Done faitu». Почему она сократила свое имя именно так? Почему не «D.B.», а «D.f.»?
— Кто назвал твою сестру этим именем? — спросил Кимао, обращаясь к Айрин.
— Отец, — пожала плечами Айрин.
— Почему «Данфейт»?
— Понятия не имею. Никогда не задумывалась об этом.
— А она задумывалась?
— Об этом тебе лучше спросить ее саму, — повысив тон, ответила Айрин, давая понять, что разговор на эту тему она продолжать не собирается.
Кимао с усталостью взглянул на Айрин и, не задерживая взгляда, как он раньше делал, развернулся и направился к лифтам.
— Что это с ним? — прошептала Айрин.
— Перепил вчера, — ответил Орайя.
— Он же не пьет.
— Пьет, конечно! — рассмеялся Орайя и похлопал Айрин по плечу. — Все пьют, и он не исключение.
— Он — не все остальные, и Кимао Кейти не стал бы пить, не будь на то веской причины.
— Причин много, Айрин. Ты, она…
— Она?
— Да, Айрин, она…
***
Данфейт и Эрика опоздали. На урок господина Ло. Предмет, который он преподавал, назывался «Психоэмоциональное восприятие окружающей действительности». За длинным, многообещающим названием скрывалась обыкновенная «промывка мозгов». Расхаживая на протяжении двух часов перед внемлющей аудиторией, господин Ло рассказывал истории из жизни зрячих и матриати, когда благодаря навыкам последних сильные мира сего оставались в живых. Правда, он не упоминал при этом о судьбе самих матриати, но, как говорится, без смерти подвиг не может быть трагическим.
Рассказчик, следует отдать ему должное, он был неплохой. Удерживая в напряжении зрителей на протяжении всей истории, он умудрялся вызвать в своих подопечных не только неподдельный интерес, но и чувство гордости за тех, к чьим рядам они примкнули. Все бы ничего, но господин Ло очень ценил пунктуальность. Зная об этом, Данфейт и Эрика приготовились к самому худшему, но преподаватель просто попросил их занять свои места в аудитории и, снисходительно улыбнувшись, продолжил рассказ о безвыходной ситуации, в которую попали четверо человек.
Дани не уловила момент, когда потеряла нить происходящего. Ее веки постоянно опускались на глаза, но она старательно поднимала их вверх, потирая виски и скрывая зевоту. О чем вещал Ло, ее уже мало интересовало. Уснуть посреди занятия, сидя в первом ряду, — вот чего действительно опасалась Данфейт. В какой-то момент, глаза ее все-таки закрылись и Дани просто уснула.