— Спи, девочка, — произнес мужчина и понес ее к своему квадрациклу.
Она проснулась на кровати в пустой комнате. Место незнакомое, но там, за дверью, слышались чужие голоса.
— Ты в своем уме? — кричал кто-то. — Хватит одного! Я не позволю тебе создать двоих!
— Она его уравновесит! — голос Ри. — Медиатор, сильный, равный ему! Она позволит ему вздохнуть спокойно!
— А если он не примет ее?
— Я позабочусь об этом, — ответил Учитель.
— А если она не захочет? Об этом ты подумал?
— У них не будет выбора. Как бы не сложились их отношения, связь между ними останется и это то, к чему я готовлю ее!
— А если не получится? Если она не уравновесит его, а потенцирует?
— У нее нет дара, я же сказал тебе, — настаивал Ри. — Кроме медиаторства, Юга не дала ей ничего.
— А как же твоя теория «Первоестественности»?
— Она верна. Каждый рождается с определенными способностями и только от него зависит, разовьет он их или нет. У нее дар медиатора. Я его развиваю. И сейчас ты должна мне помочь!
— Ты сумасшедший, Ри!
— Ты тоже, Квартли! Мы все — сумасшедшие!
Дверь в комнату приоткрылась, и в нее вошел Учитель.
— Ты проснулась?
— Что происходит? — прошептала Данфейт, отстраняясь от него.
— Ты слышала… Ничего, девочка. Ничего страшного.
— Не подходите ко мне!
— Она боится тебя, — спокойно прошептала женщина в белом плаще и, обогнув Учителя, присела рядом с ней. — У каждого из нас свое предназначение, — произнесла она и погладила Данфейт по голове. — Я покажу тебе кое-что. Несправедливость, неизбежность. А ты сама выберешь, остаться тебе здесь или попытаться оградить от подобного тех, кто тебе близок.
Женщина опустила руку на голову Данфейт, и Дани поняла, что находится в другом месте. Ветер бьет в лицо, развевая ее волосы. Лицо горит и глаза слепит яркий свет. Люди бегут навстречу, сбивая друг друга с ног, задевая ее плечами и толкая в сторону, а она продолжает стоять, глядя на сияние, которое затмевает собой Амир. Ей уже все равно. Она приняла правду. Она приготовилась к тому, что сейчас произойдет. Ее подбрасывает в воздух и несет куда-то вдаль. Она прикрывает лицо руками и чувствует, как костюм плавится на ее теле. Это так больно! Так больно, Юга! Больно!!!
— Больно!!! — закричала Данфейт и распахнула веки. — Больно…
— Это может случиться со всеми, кто тебе дорог, — объяснила женщина. — Никто не застрахован, никто не сможет оградить тот Мир от этого, но защищать его кто-то должен. Такой человек есть, и ему нужна твоя помощь. Сила — это ответственность, и одному нести ее слишком тяжело. Ты готова разделить ответственность с кем-то, кому тяжело, Данфейт?
— Я не понимаю…
— Готова… — произнесла женщина и поднялась с кровати. — Забирай ее. Она — свободна.
— Спасибо, Квартли, — кивнул Учитель.
— Я делаю это не для тебя, а для сына, который по-прежнему живет там. Пайли вырастила его, воспитала. Он считает ее своей матерью. А я… Я даже тебя потеряла, Ри. Даже тебя…
— Квартли…
— Забирай свое детище и убирайся отсюда. Просто уходи!
Учитель поднял руку, и Данфейт почувствовала удар по голове. Ее ослепило.
— Учитель! — закричала она.
А потом разряд — и боль, от которой теряешь свой голос. Еще разряд… Сколько же их… Помогите… Больно…
Она проснулась в своей комнате. Она знала, что прошло восемь дней. Она осознавала, что смутно помнит обстоятельства, при которых оказалась там. Знала только одно: она жива.
Учитель подошел к ней и склонился, заглядывая в лицо. Черные глаза смотрели на нее…
Данфейт встрепенулась и распахнула веки. Кимао по-прежнему стоял перед ней, но руку с лица уже убрал.
— Ты не пережила того удара. Ты умерла по дороге, сидя за его спиной. Он предусмотрел все с самого начала. Для того, чтобы создать «заготовку» требуется около года. И он подготовился. Только вот знал ли он, что ты погибнешь от удара или сделал копию просто так, на всякий случай… — Кимао отошел от Данфейт и ополоснул лицо водой.
Данфейт прикоснулась к своей щеке и потерла виски.
— Тогда, где же все они, кто погибли вместе со мной?
Кимао взял полотенце и вытер лицо.
— Не знаю. Может быть, стали такими же «заблудшими», как и те, другие?
Данфейт подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Прикоснувшись пальцами к щеке, она сжала ее, чтобы почувствовать боль.
— Перестань, — убрал ее руку Кимао. — Ты жива, и нечего проверять на прочность свое тело.
— Мы убили кого-то. Мы обрекли их на погибель.
— Каждое тело, сотворенные Югой или нами, получает оболочку. Эти тела созданы нами для нас. Оболочки из них вернулись туда, откуда пришли. Если в следующий раз им повезет больше, они родятся в телах младенцев, — Кимао погладил ее по щеке и улыбнулся. — Все ждут нас внизу. Они беспокоятся.
Данфейт запустила руку в его волосы и растрепала их.
— Так тебе идет больше.
— Думаешь?
— Да, — улыбнулась матриати и поцеловала его, быстро проведя языком по его губам и тут же отстраняясь, не позволяя Кимао ответить.
— Так, значит…
— Да, — хмыкнула Данфейт и попыталась выйти из ванной, но он не позволил.
Схватил ее за талию, прижал к стене и начал целовать. Его губы, его аромат, его тело, его руки, — Данфейт схватила его за волосы и притянула к себе, отвечая на этот вызов своим вызовом.
— Очень интересно, — прогремел голос Айрин за их спинами.
Она стояла в луче света, проникающем из ванной в коридор.
Данфейт отстранилась от Кимао и повернулась в ее сторону.
— Ударь, если хочешь, — ответила она. — Твое право.
Айрин улыбнулась и покачала головой. Она спокойно вошла в ванную и остановилась возле Кимао, заглядывая ему в глаза.
— Она опять нашла заступника в твоем лице? Только ты забываешь о том, что нужен ей только тогда, когда ей плохо. Это — нормально, искать помощь там, где тебе готовы ее предоставить.
— Ты так в этом уверена? — Кимао прищурился. — Сколько предубеждения в тебе, Айрин? Сколько его в тебе, и кто воспитал это чувство?
— Говоришь так, будто имеешь право судить! — прошипела Айрин в ответ. — Или это твой способ отомстить мне?
— Твоя самонадеянность меня поражает. А если нет, Айри? Если мстить тебе я не хочу? Что ты на это скажешь?
Айрин засмеялась, оборачиваясь к сестре и глядя на нее.
— Как? Когда? Объясни мне? Каким образом чучело, похожее на тебя, смогло меня обскакать?!
Данфейт закрыла глаза, улавливая в тоне сестры такие привычные презрительные нотки.
— Как ты обращаешься к ней? — не выдержал Кимао, глядя на Айрин не столько удивленно, сколько непонимающе.
— Так, как она того заслуживает! У нас, сайкаирян, тоже есть свои традиции! Если отец узнает, что она отобрала у меня мужчину, он откажется от нее. Так что, когда полетите через неделю отмечать ее день рождения на Сайкайрус, не забудьте, что трахаться в доме, где много посторонних глаз, опасно!
Айрин вышла из ванной и направилась вниз.
Данфейт осела на пол и спрятала голову. Кимао подошел к ней, пытаясь оторвать ее от пола, но у него не получилось.
— Она расскажет… Отец узнает, и тогда… — Данфейт засмеялась и посмотрела на него, — я перестану зависеть от него! Никогда не думала, что испытаю облегчение, осознав это!
— У тебя истерика, — ответил Кимао и погладил ее по голове.
— Проклятый день рождения… Ненавижу этот день… Ненавижу…
Кимао прикоснулся к ее подбородку и заглянул в осунувшееся лицо.
— Ты не чучело.
— Это не самое обидное слово из тех, которыми она привыкла меня называть. Были еще «тупая», «припадочная», ах да, и мое любимое — «дылда». Я — дылда, — засмеялась Данфейт.
— Глупая, — прошептал Кимао, наклоняясь к ней. — У тебя красивая грудь, я бы даже сказал, что она восхитительна. У тебя стройные ноги и, чего греха таить, на твою заднюю часть смотрю не я один. Ты высокая, но при своем росте в тебе нет ни намека на неуклюжесть. У тебя интересный цвет волос. Иногда они кажутся темными, а иногда я замечаю, что они совсем светлые. У тебя карие глаза, но на солнце они приобретают медовый оттенок и кажется, будто они и в самом деле плавятся. Каждая из черт твоего лица уникальна. Никогда не знаешь, какую гримасу ты состоишь в следующий миг. Это притягивает к тебе взгляд, и я смотрю, пытаясь уловить момент, когда ты, наконец, застынешь. Едва рассмотрев тебя, я теряю первоначальный образ и нахожу новый, не менее привлекательный, чем все предыдущие.