- Благодарю, коллега, - он отдал честь.
- Так что это, Шон?
- Как что? Ракета!
- А вот это интересно! - загорелся я. - И куда летим?
Шон принялся тереть шею. О чем-то думал. Сомневался.
- А куда бы тебе хотелось? - наконец спросил он с легкой надеждой в глазах.
- На Венеру? - сказал я, будто пытался угадать правильный ответ.
На лице Шона разлилось недовольство, а, значит, я не попал. Он упер руки в бока большими пальцами вперед. Так любила делать моя мать.
- Вообще-то, Венера - самая горячая планета, - констатировал он.
- Ага, конечно, - закивал я головой, ясно давая понять, что не верю ему.
- Ага-ага, - на полном серьезе откликнулся Шон. - А ты думал Меркурий?
- Разве нет? - я насупил брови и слегка повернул голову, пристально глядя Шону в глаза. Пытался прочесть его ложь.
- Венера не успевает остывать, поэтому на ней температура пятьсот градусов, а на Меркурии всего четыреста.
- Всего, - я заулыбался и запрокинул голову. - Твои предложения?
- Полетим на Титан!
- Титан - это...
- Спутник Сатурна.
- Хм, - я потер подбородок, поймал себя на мысли, что необходимо побриться. - А почему бы не махнуть на сам Сатурн?
С глубоким вдохом Шон сложил руки на груди.
- И как, по-твоему, можно любоваться Сатурном, когда ты уже на нем?
- В логике тебе не откажешь.
- Хватит болтать, - оборвал меня Шон. - Нам еще лететь семь лет!
С этими словами он схватил с кровати две маленькие подушки и бросил между первыми подушками - в самый крупный отсек.
- Залезай, - приказал он.
Подтянув джинсы, я принялся кряхтеть, но все же забрался внутрь. Вытянул ноги и наклонил голову, которая упиралась в висящее сверху покрывало.
- Ты что, никогда в ракете не летал?
Шон стоял на четвереньках, смотрел на меня исподлобья.
- Вообще-то, нет.
- Тебя же расплющит.
- Без скафандра?
- Сидя. Сидя. Да смотри же.
Он примостился рядом, лег и положил подушку под голову. Я смущенно вытянул свою из-под задницы.
- Так вот она зачем, - протянул я.
- А ты думал?
Я согнул ноги, пополз задницей по полу, совсем как в детстве мой кот, когда у него были глисты.
- Только не поломай тут ничего, - Шон искрился серьезностью.
- Я все оплачу, - отшутился я.
Шон отмахнулся, дал понять, что думает о моих деньгах.
- Приготовиться к старту! - заорал он неожиданно.
Я дернулся, задел головой покрывало. Подушки зашатались, но устояли.
- В следующий раз возьму с собой другого пилота, - угрожающе произнес Шон, пытаясь прожечь меня взглядом.
Наконец я улегся. Пришлось согнуть ноги, чтобы уместиться в кабине. Раздалось тихое жужжание. Я напряг слух. Нечаянно ткнул Шона локтем в бок.
- Ай, блин!
Жужжание прекратилось.
- Покушение на старшего пилота. Решил сорвать нам взлет?
Я замотал головой. Шон вновь принялся жужжать.
- А, погоди-погоди.
Шон выкатился наружу. Я подумал, что двигатель не должен прекращать работу, поэтому подхватил жужжание.
Шон вернулся. В руках его был старый плеер с динамиком.
- Чтобы не было скучно во время полета, - объяснил он. - Поддать оборотов!
Я зажужжал сильнее, подключил губы. Стало невыносимо щекотно. Не в силах терпеть, я растер рот рукой. Шон вторил мне.
- Что будем слушать? Классику? Моцарт, Штраус, Шопен?
- Нет, конечно! - возмутился Шон.
Мне пришлось подхватить звук двигателя.
- Я не собираюсь дохнуть со скуки.
- Так что там?
Пока один говорил, другой жужжал. И так мы менялись, передавая друг другу право слова и жужжания.
- Rancid, NoFX, Bad Religion, - со знанием дела произнес Шон.
- Панкуха?
Шон заиграл бровями.
- Песни о протестах, паршивых правительствах и атеизме?
- Как ты сказал? - Шон даже перестал имитировать двигатель.
- Протесты...
- Нет-нет, последнее.
- Атеизм.
- Что это?
- Когда не веришь в Бога.
- И зачем?
- Что зачем? - мои мысли начинали путаться.
- Зачем не верить в Бога?
- Некоторым так проще.
Шон ничего не ответил. Только возобновил жужжание. Он делал это все громче и громче.
- Не хватает тяги, - повысив голос, сказал он.
Я сразу все понял. Зажужжал на полную.
- Отрыв! - крикнул Шон и тут же затрясся, будто его схватил приступ.
Так он лежал, трясся и сверлил меня глазами. Я не мог понять, что происходит.
- Трясись! - заорал он. - Мы взлетаем!
Я покорился. Обшивка корабля завибрировала, затрещала, но устояла. Со стороны могло показаться, что мы оба сошли с ума. Но мы всего лишь летели навстречу космосу на сделанной из оранжевых подушек ракете.
- Отстыковка ступени!
Шон выкатился наружу и пропал. Покрывало надо мной дернулось. Значит, одна подушка отлетела. Я продолжал издавать эти дурацкие звуки, которые все больше наполнялись смехом.