- Двигатель барахлит? - раздалось снаружи.
- Все в полном порядке, - отрапортавал я.
Покрывало вновь дернулось. Очередная ступень отстыковалась. Шон уже лежал рядом. Тыкал кривоватыми пальцами по покрывалу как по приборной панели.
Я ощущал небывалую легкость. Губы продолжали вибрировать, хотя я уже несколько минут как ни жужжал. Словно погруженный в невесомость, наблюдал, как Шон ловко орудует пальцами по покрывалу. Он безошибочно знал расположение каждой кнопки, каждого рычажка и, без сомнения, мог проделать эти процедуры хоть с закрытыми глазами, хоть находясь к панели спиной.
- Покидаем атмосферу Земли, - сказал он, а его голос разнесся по моим ушам с такой четкостью, будто я и вправду находился в шлеме. - Смотри!
Шон указал наружу, на входную дверь. Но я ее не заметил. Вместо этого перед глазами предстал ярко-голубой шар Земли, из-за бока которого подмигивал серебристый глаз Солнца. Я хотел сказать что-нибудь, выразить свои чувства, но так и не смог подобрать слов. В этот момент я ощутил, что у меня было все, о чем я бы никогда не осмелился мечтать, и в то же время я ни в чем не нуждался. Так я лежал, смотрел и наслаждался.
До тех пор, пока не зазвонил телефон.
Шон с тревогой посмотрел на меня. Я видел, как меркнет свет в его глазах; кожа побелела, совсем как у покойника. От прекрасной голубой планеты осталась лишь входная дверь. Я поджал губы, спрятал их за зубами. Не хотелось оправдываться, но я должен был что-то сказать.
- Извини, Шон. Я должен ответить.
Он смахнул плеер, выкатился наружу, да так там и остался, обхватив колени руками. Я не сводил с него глаз, искал телефон по звуку и наощупь.
- Да, - ответил я.
Шон должен оставаться в поле моего зрения. Я проходил это тысячу раз.
Звонил мой руководитель. Даже не извинился, что тревожит меня воскресным вечером. Минут десять распинался про завтрашние переговоры, давил на их важность, принципиальность. Говорил что-то про амбиции компании и мою потенциальную премию, личностный и карьерный рост. В общем, все то, что говорят руководители, когда на кону стоит их собственная задница, благополучие которой зависит от подчиненного.
Я не решался его остановить. Поддакивал и кивал, как деревянный болванчик. Надеялся, что он скоро выговорится, и я смогу вернуться к Шону.
- Да, и извини, что позвонил в одиннадцать вечера. Надеюсь, не разбудил?
Одиннадцать вечера!
А мне еще нужно привести себя в порядок: душ, бритье, да и поесть бы немного. Подъем в шесть утра.
Продолжая смотреть на Шона, я в позе вопросительного знака положил телефон на край стола.
- Шон, - окликнул я. - Шон.
Он не отвечал. Так и продолжал сидеть, обхватив колени и уткнув в них голову.
- Шон, - я тронул его за плечо и одернул руку.
Меня будто пронзило током.
Шон поднял голову. Его глаза раскраснелись. Светловолосая челка взмокла.
- Шон, извини, - начал я.
- Нужно делать деньги? - спросил он, не смог сдержаться, и всхлипнул.
- Завтра важные переговоры, - я опустил голову.
Как никогда чувствовал себя паршиво. Как если бы предал самого близкого человека.
Шон продолжал смотреть на меня красными глазами, кусал губы, чтобы не расплакаться. Я ощущался себя ничуть не лучше.
Вновь зазвонил телефон, сопровождаемый вибрацией, схожей по интенсивности с дрелью, приставленной к голове. Затем раздался оглушительный хлопок.
Я обернулся, увидел покрытое паутиной стекло телефона и закрыл лицо руками. Минут пять, а то и все десять я простоял не шелохнувшись. Тихо всхлипывал, проклинал инстинкты, рефлексы и все то, что заставило меня повернуться на хлопок разбитого и столь ненавистного куска пластмассы.
Я упустил Шона из виду. Означало это лишь одно: он ушел.
В очередной раз я не успел поблагодарить его - хотел рассказать шутку. Хотел сказать «Danke Schön, Шон!» Конечно, он бы не понял шутки. Не заметил ее так же, как не замечает, что повторяет слова по два раза. Да и немецкий ему бы вряд ли понравился - слишком грубый, слишком логичный.
Слишком правильный.
Рукавом клетчатой рубахи я обтер слезы - следы позора - ведь мужчины не плачут. Собрал подушки, из оранжевых ставшие черными. Спустился в гостиную, закинул подушки на диван, решил: завтра положу как следует.
Через коридор, где чуть не поскользнулся на луже от собственных ботинок, прошел на кухню. Из навесного шкафа достал любимую кружку Шона с логотипом «Star Wars», спрятанную за банками с крупами. Плеснул заварки, добавил пол-ложки кофе и залил холодной водой из чайника. Сверху засыпал горсть крекеров-рыбок - все, как любил Шон.