Каирская Длань Змея собралась, чтобы обсудить под покровом ночи и теней свои страшные планы. Также сюда пригласили и меня, потому что ячейка была не такая уж и большая. Плюс лидера здесь всё же не было. Уселись мы за длинным столом, во главе которого сидел мрачный мужчина.
— Время обсудить выход директора завода Нестле из нашего финансирования. Лидер поручил нам разобраться с вопросом и выяснить по каким причинам директор более не в нашей зоне влияния. Я думаю, что это связано с геополитическими целями Алого Молота… — словно заговорщик, тихо шептал, почти шипел лидер одной из групп, пока все такие загадочные сидели в масках и плащах.
Но внезапно покров тайны и интриги повредил хруст. Очень вкусный хруст, после чего все взгляды оказались направлены на меня. Единственного, кто пришёл без маски, без балахона, вообще никак не пытался скрыть свою личность и в целом вёл себя странно. Ведь даже моя поза была весьма вальяжной, а на лице читалось нескрываемое безразличие к попытке нагнать какого-то странного для двадцать первого века пафоса.
— Продолжайте, приятного аппетита желать не нужно, — успокоил всех я, продолжая кушать шоколадку Нестле.
Признаться, это была единственная моя подготовка к сегодняшнему обсуждению. Слишком многого от меня не требовали, просто попросили разобраться в предпосылках развития этого завода, попробовать поискать есть ли что-то странное в наборе рабочих, как и в целом нарыть как можно больше информации о руководстве завода. Врать не буду, мне было лень всё это делать, потому Фонд накопал информацию сам на себя, а я… я купил шоколадку.
— Кто его привёл? — мрачно спросил лидер группы.
— Я несу за него ответственность, — встал тот мужичок-европеец, которого называли Кайманом.
Шоколадка к слову была очень вкусной. Пористый белый шоколад. Я бы хотел съесть и две, но купил только одну. И наверное если я сейчас встану и уйду с этой встрече, то меня уже не пригласят снова. Потому приходилось сидеть и растягивать одну шоколадку на временной промежуток равный комфортному поеданию двух. Но такова жизнь, полная лишений.
— Объяснись, Кайман, — говорил лидер, что ака древний мудрец, предводитель массонов, оттачивал свою таинственность всю жизнь, дабы казаться большим, чем он есть.
— Он менталист, может читает эмоции. Он нам пригодится. А с поведением мы поработаем также, как работаем с другими навыками членов Дланей Змея.
— Менталист? Он похож на шута, который вообще не понимает куда попал, — недовольно прыснула какая-то женщина, судя по голосу крайне мерзкая.
После чего вновь воцарилась пауза. Я смотрел на них, думал зачем они носят маски, если кругом камеры и… маски они одевали уже после того как пришли. То есть… они прятали лица друг от друга? Но при этом же они друг друга в лицо и так все знали. Типа какая-то традиция?
— Ты хочешь что-то сказать? — прожевав, спросил я Каймана, который пытался всеми возможными знаками намекнуть мне на кое-что.
В этот момент усмешку не сдержало большинство. Менталист, да не понимает, что от него требуется.
— Продемонстрируй свои способности, если конечно вообще хочешь здесь оставаться, — сурово произнёс лидер, который был крайне возмущён таким неподобающим поведением.
— Ну-у-у… — я отложил шоколадку. — Раз вы сами просите, то… Девушку справа от меня зовут Элиза, но это не её настоящее имя. Мама назвала её просто Санура, миленькое имечко. Но Элиза так хотела казаться крутой европейкой, стыдилась своей нации, что придумала и новый образ, и новую кличку, и затем вовсе разорвала все связи с теми, кто её реально ценил, дабы… вступить в эту вашу… э-э-э… группировку. Довольно иронично, но подобными глупыми детьми всегда пользуются: религия, армия, политики, ну или вот, конкретно вы. Дальше…
Так я сидел и давал расклады на одного за другим, где-то они были более полными, где-то менее. Где-то я подключал информацию переданную Фондом, а где-то просто использовал силу третьей печати, которая уже была открыта достаточно долго и потому я полностью вернул её потенциал и попутно даже расширял его. Мысли конечно читать я не мог, в привычном понимании, однако в спектре чувств и эмоций, мог уловить отдельные отрывки памяти, зачастую связанные с сильными эмоциями.
— А вот этот, лысый, — указал я на ещё одного мужчину в капюшоне и маске. — Да-да, я знаю о тебе всё. Не только что ты лысый, но и то что ты любишь накаченных мужчин. Обожаешь их тела в масле, мечтаешь лишь о том…
— Хватит! — резко рявкнул лидер, после чего я пожал плечами и продолжил есть шоколадку. — Ты доказал свою способность, но не забывай о том, что многие могут сами менять свои мысли и тем самым обмануть тебя.