40 Небесная Река -- Млечный Путь.
41 Долина Юйюань -- место ночного отдыха солнца, согласно древней китайской мифологии.
42 Тайсуй -- божество -- повелитель времени в китайской мифологии, отождествлявшееся с Юпитером.
43 Данное суждение содержится в "Моистском каноне", собрании сочинений последователей Мо Ди, где даются определения основных понятий логики.
44 В китайской традиции принята пятиступенчатая музыкальная гамма, причем каждая нота (за исключением первой ноты гун) ассоциировалась с определенным временем года. Высота ноты определялась системой двенадцати полутонов, отождествлявшихся с двенадцатью месяцами года. Воздействие музыки на природный мир -- популярная тема в древней китайской литературе.
45 Глава VI. Сила и Судьба
Тема этой главы -- значение судьбы в человеческой жизни -- принадлежит к числу традиционных тем даосизма и всей китайской мысли. Для конфуцианцев судьба есть тот результат, или плоды человеческой деятельности, который не зависит от желаний и усилий людей. Судьба, по убеждению Конфуция, "ниспосылается Небом". Последователи Мо Ди держались мнения, что добрые или злые дела обязательно будут иметь соответствующие последствия и что, стало быть, человеку "не миновать судьбы". В книге "Ле-цзы", как и у Чжуан-цзы, развивается тема непостижимости действия судьбы, которое совершенно спонтанно и непредсказуемо; сознательный выбор -- это всегда заблуждение, так что мудрый позволяет всему "быть самим собой". Даосское учение о судьбе, разумеется, не отрицает важности действия, но ориентирует на действие совершенно естественное, ненасильственное, искреннее и превыше всего -целостное, "универсальное".
46 Имеются в виду три добродетельных советника последнего иньского царя: Вэй-цзы, Цзи-цзы и Бигань. Первый был вынужден бежать из царства, второй был обращен в рабство, а третий -- подвергнут мучительной казни.
47 Цитируется "Дао-дэ цзин".
48 Глава VII. Ян Чжу
Данная глава столь разительно отличается от остального текста "Ле-цзы", что, по мнению большинства исследователей, едва ли может считаться памятником древней даосской мысли. Большинство ее сюжетов восходит к школе философа Ян Чжу, жившего в середине 4 в. до н. э. Наибольший интерес среди них представляет диалог Ян Чжу с последователем Мо Ди Цинь Гули -- вероятно, наиболее достоверное свидетельство подлинного учения Ян Чжу. Это учение предстает как бесхитростная, почти целомудренная в своей воинственности проповедь гедонизма (который, заметим в скобках, недвусмысленно осуждается в других главах "Ле-цзы" -- например, в начальных сюжетах 2-й и 3-й глав). Страстность этой проповеди заметно контрастирует с общим для древней даосской литературы отстраненно-ироническим тоном.
49 Здесь имеется в виду Мэн Суньян -- ученик Ян Чжу.
50 Следует учитывать совершенно различные взгляды спорящих сторон на природу и назначение власти. Для ученика Мо Ди власть -- это средство "помощи миру", ибо, согласно Мо Ди, настоящий правитель -- убежденный альтруист, пекущийся единственно о благе народа. Для последователя Ян Чжу, напротив, власть -- тяжкая и бессмысленная обуза, так что "приобрести царство" означает для него пожертвовать своим покоем и, следовательно, цельностью своей жизни. Сама мечта о власти для Ян Чжу -- признак слабости.
51 Пир "вечной ночи" -- экстравагантная забава власть имущих в древнем Китае. Он должен был продолжаться четыре месяца кряду.
52 Хуанчжун и Далюй -- древние церемониальные мелодии, исполнявшиеся на каменных пластинах и колоколах.
53 В этом сюжете заметно стремление преодолеть плоский гедонизм Ян Чжу: заботиться только о своем теле -- это не меньшая ограниченность, чем сведение человеческого бытия к умственной деятельности.
54 Глава VIII. Рассказы о совпадениях
Последняя глава "Ле-цзы" -- наиболее пестрая по композиции и в философском отношении наименее значимая глава книги. Больше половины ее сюжетов заимствованы из различных памятников III -- II вв. до н. э., и притом не обязательно даосских. Тем не менее в ней есть свой лейтмотив, каковой составляет идея случайной связи событий. Только эти случайные комбинации вещей определяют, правильны ли наши поступки. Следовательно, в своем поведении мы должны отказаться от абстрактных критериев истинности и действовать, безотчетно "сообразуясь с обстоятельствами времени", откликаясь общему ходу событий. Таков даосский идеал "недеяния".
55 Этот сюжет встречается также в книге "Люй-ши чуньцю" ("Весна и осень господина Люя", ок. 240 г. до н. э.), где он призван проиллюстрировать тезис, довольно чуждый даосизму, а именно: успех действия предопределен способностью постичь "причины вещей".
56 Этот персонаж не следует путать со знаменитым учеником Конфуция Янь Хоем. Его имя в оригинале пишется иначе.
57 Данный фрагмент содержится также в гл. XXVIII "Чжуая-цзы".
58 Данный сюжет содержится также в "Чжуан-цзы" и в конфуцианском памятнике "Семейные предания о Конфуции" ("Кун-цзы цзяюй"), причем в данном случае воспроизводится конфуцианская его версия: пловец добивается успеха благодаря добросовестному соблюдению принципов "человечности и долга".
59 Эта фраза заимствована из "Дао-дэ цзина"
60 Имеется в виду игра любо, где фишки передвигают после бросания костей к центральной линии, разделяющей игральную доску на две половины, -так называемой реке. Побеждает в игре тот, кто забирает в "реке" две фишки, именуемые "рыбами".
61 Этот и предыдущий сюжет содержатся также в "Люй-ши чуньцю", где Юань Синму и Чжу Лишу представлены как образцы для подражания.
62 Согласно конфуцианской морали, человек должен сохранять свое тело в целости и сохранности, ибо в нем продлевалась жизнь его предков. Сохранить свое тело в целости означает для конфуцианства соблюсти принцип "сыновней почтительности" -- основу основ конфуцианского благочестия.
63 В Китае с древности зарубки на специальных бирках служили знаком долговых обязательств.
64 Жители царства Чжэн убили отца Бай-гуна, и тот вынашивал планы мщения. Этим объясняется и обостренное внимание чжэнцев к поведению Бай-гуна.