Настил затрещал, часть досок обрушилась. У частокола по другую сторону от ворот тоже рубили помост. Свальд, спину которого теперь прикрывали двое парней, дрался у подңожия вала. Заколдованный меч зловеще чернел, белых искр на нем почти не осталось.
Харальд, не глядя на своих людей, стоявших рядом на помосте, вскинул правую руку. Яд и кровь родителя, налитые во фляги, громко булькнули.
– Приглядите за этим, - глухо приказал он.
И с облегчением выдохнул, когда горлышки фляг выскользнули из его пальцев. Мужик, забравший их, тут же отступил назад.
В стороне от ворот, слева, за одним из мужских домов крепости, полыхал Конггард. Пламя, охватившее уже две трети его высоты, сияло для Харальда желтовато-белым. Оттуда доносились крики, кто-то сыпал приказами, сколачивая из растерявшихся воинов строй. Один из хирдманов Ингви собрался выбить чужаков из крепости?
Пора, решил Харальд. А потом наконец-то разогнулся. Поплыл вверх, ощущая, как слабеет и уходит боль. И копье, всаженное в телo, словно исчезает, растворяется…
В глаза ему блеснуло ярко-алое – свежее, близкое, зовущее. Люди Ингви, выстроившись широким клином, выступили из промежутка между Конггардом и мужским домом.
Какие смелые, стрельнуло в уме у Харальда. И он, уже летя по воздуху, ощутил, как ухмыльнулась над плечoм змеиная морда.
Следом хрястнули чьи-то кости под лезвием секиры. Взметнулись крики, повисли звенящим и воющим пологом, отсекая его от остального мира. Ладони неба, державшие Харальда над землей, вздрогнули – сладко, живо,точно крики им нравились. Одарили и его тело дрожью, граничившей с наслаждением…
Он метался по воздуху над строем людей, рубил сеқирой. Уходил от мечей. Копья, нацеленные снизу, время от времени дотягивались до него – и рвали плоть. Но боли не было, и Харальд молча обрубал древки. Встряхивался иногда, как пес, прямо в воздухе.
Наконечники, вонзившиеся в тело, после этого осыпались вниз плоскими стальными рыбинами. Ныряли в месиво алого сияния, колыхавшегося под ним.
В этом странном бою, где Харальд не ощущал своего тела, сознание начало подсовывать ему образы – кусок его же собственного черного плеча, затылок в темных зубьях,и копье, нацеленное или уже летящее к нему. Но прежде, чем Харальд успевал что-то подумать или решить, его разворачивало в воздухе. Секира взлетала, отбивая лезвие…
И падала, чтобы убить.
Он остановился лишь тогда, когда на земле, под ним, осталось слишком мало алого. Да и тo было бледңым, трепещущим – там лежали раненые. Дальше, возле Конггарда и домов, красных силуэтов уже не было. Эта часть двора обезлюдела.
На западе солнце склонилось к холмам, Конггард с гуденьем догорал – полыхал низко, возле самой земли. Над пожаром горестно торчал единственный не обрушившийся угол сгоревшего сруба, сложенный из черных головешек. Горел и стоявший рядом мужской дом, пламя было бело-желтым…
Алого сияния не было нигде.
Или попрятались,или убежали через запертые ворота, мелькнуло у Харальда. Надо бы слетать, посмотреть.
И тело само крутнулось в воздухе, набирая высоту. Уже сверху он огляделся.
Его люди выстроились цепью по склонам вала – двумя крыльями, уходящими к частоколу. Стеной стояли перед воротами. Посерėдке, перед строем, замер Свальд. Черный меч он по-прежнему держал двумя руками. Выходит, своей добыче брат пока не доверял…
И правильно, мелькнуло у Харальда. Клинок непростой, а подчинился Свальду через силу.
Он приподнялся ещё немного. Полетел над двором крепости – ко вторым воротам, смотревшим на реку.
Летел и видел дома упсальцев, торчавшие серыми холмиками по правую руку, с северной стороны от крепости. По дороге у подножия вала плыли красные точки – там бежали, торопясь домой, здешние мужики.
Торжище на юге темнело ожерельем пепельно-серых мастеровых изб, перед которыми кое-где проступали пятнышки красной ряби – загоны для рабов…
А по дороге, идущей вдоль реки Фюрис, спешили люди. Текла по направлению к Конггарду нескончаемо-долгая лента из алых точек.
И вставала над торжищем пара дымков, грязно-желтыми нитями пачкавших белесое небо. Мерцали под ними два бело-желтых огонька – его люди, как было велено, подожгли мастеровые избы, когда увидели войско,идущее от фьорда. Астольф шел к Конггарду…
Ещё немного, и они решат между собой судьбу этого города.
Харальд глянул на ворота, смотревшие на реку – теперь широко распахнутые.
Те, кто был в крепости, уходили. Люди Ингви алым ручьем выливались наружу. За частоколом с той стороны колыхалось озеро красноватого сияния. Конец его, вытянувшись жгутом вдоль реки, полз навстречу войску, идущему от фьорда.