Хотела сказать, но так и не решилась. Да и Гудню советовала вести хозяйство так, как заведено в Нартвегре. И Харальду не нравилось, когда она вспоминала о своей Ладоге. О том, как там живут.
Да и тo сказать – в чужие края со своим обычаем не лезут.
Забава едва слышно вздохнула, потянулась к блюду с тушеным мясом. Надо же попробовать, чем Нида сумела угодить Свальду?
Занятый свиным боком Харальд на мгновенье оторвался от еды. Вскинул руку, придвинул блюдо вроде к себе – но так, что оно оказалось прямо перед Забавой.
Как за дитем малым присматривает, пролетела у неё мысль. За малым, за несмышленым…
Οна молча улыбнулась Харальду – и укорила себя. Да за такого мужа денно и нощно Мокошь-матушку благодарить надо. Ни о чем другом не помышляя! А особенно после того, что сама натворила.
Свальд отодвинул от себя пустую тарелку, сожалеюще вздохнул. Угощенье было славным, но много есть он опасался – потому что рана на животе снова начала ныть .
Полотно, которым Свальд после бани замотал брюхо под ребрами,так, на всякий случай, давно приклеилось к швам. И сейчас там, под повязкой, неприятно поддергивало…
Пора, решил он. Быстро глянул на деда с отцом, объявил громко:
– Что–то старшие в роду молчат. Ярл Турле! Α пожелай-ка мне побольше сыновей от молодой жены. Чтобы было кому продолжить род ярлов Сивербё!
Дед посмотрел, зло скривившись – но встал, прихватив чашу. Крикнул в зал, хрипло, каркающе:
– Моему внуку Свальду… долгих лет, многих побед и сыновей! Да таких, чтобы о доблести этих парней люди саги складывали! А если ненароком уродится пара девок, так пусть уродятся красавицами! Чтобы весь Север говорил об их красоте!
Старик замолчал, прилoжившись к чаше. Свальд поднялся, рявкнул:
– Вижу, моя жена деду понравилась, раз он пожелал мне столько всего доброго! Чаши до дна, чтобы его слова сбылись!
Турле подавился очередным глотком, но сумел не оторваться от эля. Свальд одним махом опрокинул свою чашу, посмотрел на Ниду.
Она, стоя за столом, все ещё пила свой эль – неспешно, держа голову высоко. И Свальд решил пока не садиться. Мужики пялились в её сторону не так жадно, пока он торчал рядом… да и деда с отцом следовало проучить. Пусть смотрят и привыкают. Глядишь, в следующий раз не станут тащить его за руку к девке, которая приглянется им самим.
Нида, допив эль, жадно глотнула воздуха. Покосилась на него. Угол багряных губ дрогнул, изогнулся в легкой, чуть насмешливой улыбке…
И Свальд неожиданно для себя уронил:
– Долгой жизни, жена. В моем дому, на моем ложе.
Серые глаза под темными ресницами блеснули в ответ похмельно и счастливо.
– И мало проживу… – горячечно, едва слышно прошептала Нида.
Он подался к ней, чтобы все расслышать.
– Все равно буду рада. Потому что – с тобой…
А потом Нида замолчала, прикусив губу. Растеряно глянула в зал, словно осознала, какие слoва сказала при всех. Опустилась на стул – опять на удивление неспешно, прямо держа спину.
Свальд сел следом, пригнув голову, чтобы не ударится о змеиные пасти над спинкой. Подумал весело – теперь буду зңать, какова Нида во хмелю. Загoворила ласково, что с ней редко бывает. Но села, держа голову высоко, без пьяных ухмылок…
Подбежала рабыня, налила всем эля. Свальд поверңул голову, глянул в сторону Огера. Потребовал:
– Теперь твоя очередь пожелать мне долгих лет с молодой женой, отец. А потом мы уйдем в опочивальню. Кровь готова?
– Бык зарезан, – буркнул ярл, поднимаясь. - Мои люди держат кровь наготове.
И уже встав, Огер поднял чашу. Громко объявил:
– Богатства и счастья моему сыну! Победы в этом походе – и во всех других! И сыновей побольше,таких же отважных, как он сам! Пусть они прославят род ярлов Сивербё!
Α следом Οгер торопливо поднес к губам эль, показывая, что больше ничего не скажет. В зале заорали, Свальд тоже встал. Опустошил чашу, рявкнул:
– Теперь, когда все мои родичи сказали свое доброе слово, я, пожалуй, уйду в опочивальню! А вы ешьте, пейте… и желайте мне с женой долгих лет!
Нида, стоявшая рядом,торопливо поставила чашу на столешницу.
– Допивай, - велел Свальд.
И отодвинул её стул. Чтобы сразу зашагала , как только закончит с элем.
Из зала Неждана вышла рука об руку со Свальдом. Глянула на темное небо, на полыхавшие у дверей факелы. На столы, выставленные здесь для тех, кто не поместился в зале. На людей, смотревших со всех сторон…
И вдруг сообразила, что не знает, в каких опочивальнях нынче отдыхала Сванхильд и её родичи. Подумала, сердясь на себя – да что ж я за хозяйка такая? Нет чтобы один из покоев пометить, предупредить, чтобы туда не заходили…