- А какая у неё пикантная родинка на груди!
Родинка? Я судорожно стал вспоминать наличие таковой у моего Красного Цветка. Над губой была, а грудь я не успел рассмотреть во всех подробностях. Бездна! Это не может быть она! Нет! Только не это!
- Госпожа похожа на ожившую Древнюю Богиню - хрупкая, изящная, соблазнительная! - продолжили щебетать девушки.
- Да, такая искренняя и чувственная! А как она общалась с нами? Как же Господину Микаэлю повезло!
Я выскочил из-за шторы прямо на них и прорычал, заводясь от ужаса предположения:
- Какого цвета волосы у Госпожи?
- С-светлые, - промямлила Со и неловко попятилась от меня, на секунду я выдохнул с обжигающим горло облегчением.
- Кажется светлые, - добавила Ро, открыто подначивая меня, - мы не успели рассмотреть их цвет из-за грязи, налипшей на них. Она же испачкалась вся, когда упала в одну из луж, потеряв сознание.
Я взбесился от её слов и несдержанно рыкнул, пугая обеих. Они были преданы только Оранне, и я понимал, что их осведомлённость во многих вопросах была исключительной. Я резко и ощутимо схватил Ро за руку и спросил жёстко, глядя ей в глаза:
- Госпожа говорила что-нибудь о том, как оказалась здесь?
Ей было больно, я знал это, но меня с новой силой поглощал гнев - иррациональный, сметающий все чувства, обнажающий лишь самые сильные желания. Если Мик укрыл Её от Меня, я...
- Убери от неё руки! - прозвучал властный окрик моего единственного друга.
Нет, не друг он мне больше, если мои догадки верны.
Флокс
Хватит ли мне всей жизни, чтобы налюбоваться Ею?
Сколько сотен лет я буду привыкать к осознанию того, что больше не одинок? Через какое множество ночей я перестану видеть кошмары, в которых снова и снова теряю Мою Единственную? Смогу ли я стать для неё любимым?
Прочие важные вопросы я даже в уме формулировать боялся, как и оставить сейчас нашу Лейну без внимания, и Ворон был солидарен со мной. Он сидел сейчас за окном ванной комнаты Медведя, удобно устроившись на широком отливе, и напоминал своё собственное чучело - так неподвижен и тих был Кроуфорд. Я же замер в тени высокого шкафа, не выходя окончательно из Теневого Пространства.
Королева Орков купала нашу Малышку, будто собственное дитя, любуясь ею, как и мы, и наслаждаясь её обществом и красотой. Они вели неспешный разговор ни о чём, Лейна разомлела, и уже начала время от времени зевать, прикрывая сладкий ротик своей изящной ручкой.
- О, моя дорогая, потерпи ещё немножко, сейчас я ополосну тебя укрепляющим отваром, помогу одеться, расчешу твои волосы и накормлю тебя, - с любовью приговаривала Оранна. - Куда же эти девчонки запропастились? - было заметно, что она очень переживает за всех, кого успела полюбить в Унарии, но вида старалась не подавать.
Я восхищался ею и был безмерно благодарен, мы все были ей благодарны. Оранна Великая сумела успокоить нашу Красавицу и подарить ей столь необходимые минуты покоя. Со и Ро влетели в комнату, запыхавшиеся и встревоженные. Они было открыли рты, но Королева Орков опередила их:
- Надеюсь, вы в точности исполнили мои просьбы и сейчас поможете Госпоже Лейне одеться и поужинать, пока я отлучусь на секунду. Да, и не утомляйте нашу Искорку лишней болтовнёй, лучше расскажите ей о Фестивале Цветов, который скоро, впервые после стольких десятилетий, пройдёт в столице Унарии.
Молодые женщины осеклись, покорно опустили глаза и ответили ей, практически не перебивая друг друга:
- Да-да! Конечно! Фестиваль Цветов - это так весело! Ступайте сюда, Госпожа, сейчас мы поможем Вам выбраться. Держитесь за мою руку, вот Ваш халат, позвольте я укутаю в полотенце Ваши волосы, - они со знанием дела закружили Лейну, вовлекая ту в приготовления ко сну.
Я же оставил нашу Крошку и переместился в коридор Крепости, где уже вовсю бушевали страсти. Медведь и Мертвец орали друг на друга так, что я невольно удивился наличию стёкол в окнах длинного коридора.
- Что, Мик, уже успел полюбоваться содержимым грязного тряпья? - гаденько улыбаясь, спросил один у другого.
- Не смей так говорить о Лейне! - зарычал на него Медведь.
- А то что? Что ТЫ мне сделаешь? Ни-че-го!!! Потому что очень сильно хочешь, чтобы Я отдал Дар Богов тебе! А я ведь могу и передумать, Мик.