-Мои родные в беде...
Возмущенные возгласы я уже слышала на улице, через порывы колючего ветра. В нос тут же ударил соленый свежий воздух. В четвертом кольце?
Время ускользало, как песок сквозь пальцы. Мне казалось, что мой бег до остановки вовсе не бег, а так - прогулка. И даже болевые колики в боку в доказательство скорости не радовали меня. Водитель попался слишком мнительным, слишком медленным и неповоротливым. И маршрутка его старая, с не удобными подголовниками, с колючими сиденьями, на которых просто невозможно сидеть.
Телефон молчал.
А почему ему не молчать? Разве техника может сама присылать сообщения? Видеть единственной видеокамерой, записывать в памяти нужные фрагменты и в случае необходимости отправлять сообщения? Если больше нет человека, то и техника молчит.
Последнее кольцо! Скоро остановка. Вдалеке уже виднеется несущийся сквозь время и преграды, одинокий, безучастный поезд.
Еще минута, долгая минута и мои пальцы сцепятся в торчащие прутья отсутствующих дверей. Всего минута...
-Чтоб вас всех тут…
Нас резко подкинуло в салоне. Раздался глухой удар, волнение народа и яркие возмущения водителя по поводу того, что нас остановило. Все происходило как в замедленном кино: толпа вылезала неохотно, вяло и без особого восторга. И этому был повод. Наверное...
Мои ноги, коснувшись земли, понесли меня к той остановке, к спасительным вагонам, которые мчались быстрее скаковой лошади. К тому единственному, который имеет сейчас для меня значение. К поезду. Я неслась мимо крутых сияющих железяк, припаркованные или скорее всего брошенные десятками прямо на проезжей дороге, мимо навороченных мототанов, оставляя позади не понимающих в чем дело людей.
Проклятые таносы….
Потому что мототаны не ездят по разбитым или отсутствующим дорогам, сверкая отполированными боками, рыча словно хищники. Нет, они в принципе не появляются в глуши дальше седьмого кольца. Здесь они дышат грязным соленым воздухом, отказываются смотреть на “чудесные” пейзажи, в бывшем имевшие виды обычного города и считают свое присутствие ниже своего достоинства. Если только…
Мысль оборвалась из-за ее ядовитой правды, за исключение ею надежды. Я ведь успею?
Я должна успеть!
Просто обязана.
Таносы появляются около океана только в одном случае, когда надо показать силу. А показывают они ее, усмиряя разбушевавшиеся волны, воюя с безжалостным и свирепым врагом. Нашим общим врагом.
Вдох-выдох, прыжок! Неудача…
-Давай, бегунья, ты сможешь.
Из-за безумных мыслей, звона в ушах и скачущего сердца где-то в районе горла я не заметила еще одного бегуна. И сейчас он замедлился, подхватил меня за талию и подкинул, чем я тут же воспользовалась, схватилась руками и забралась в вагон.
-А у тебя классный…
Парень не договорил, потому что я тут же вскинула взгляд, где читалось только одно “попробуй продолжить, парень”.
-Эй, полегче, я хотел сказать фигура. У тебя классная фигура и бег отличный. Если где-то тренируешься, тебе надо качать руки.
Светловолосый, высокий, с притягательной улыбкой парень казался знакомым. И я бы может узнала в нем Илана, который протянул руку совсем недавно, улыбнулась и поблагодарила, но хмуро сведенные брови и зажатый телефон в руке не давали этого делать. Я не могла успокоиться. Я не могла отвлечься.
А вдруг я не успею?
-Ты что не узнала меня, кареглазка?
-Какая я тебе к черту кареглазка?
Спиной привалилась к железной стене. Его холод проник под тонкую майку и блаженно прошелся по разгоряченной коже.
-Ты всегда такая колючая или только сегодня? -светловолосый не отставал, рассматривал мое лицо и продолжал улыбаться. Кажется, он привык считать себя красавчиком и не терпел отказов.
Что-то мне это напоминает! Как нашествие беды…
-Даже не поблагодаришь или любишь быть должницей?
-Спасибо, -вышло резче, чем хотелось бы, но парня это не отпугнуло. Какой же приставака, взмолилась про себя. А потом стало стыдно. Что же я его добро не замечаю и только и делаю, что огрызаюсь? Я вспомнила его помощь утром и если не он, я бы не обошлась одной возможностью отчисления. Меня бы сразу выкинули на улицу.
Или наоборот, я бы опоздала и провела день дома. С девочками. И возможно, я бы учуяла опасность быстрее и среагировала тоже быстрее.
Мысль о них скручивала внутренности в тугой узел. Оттого голос был резким, взгляд колючим.
Следом вспомнилось утреннее ощущение, мне показалось что что-то было не так. Я торопилась, бежала, видела вдали только поезд, а все остальное пропускала мимо. А сейчас понимание ударило молотком по голове.
-Да не за что, -хмыкнул светловолосый. Я помнила его имя как свое, только знакомая ассоциация не позволяла его произносить. Даже в голове. И особенно слух.
Тем временем парень прислонился к стене рядом со мной, с шумом втянул воздух и, казалось, готовился что-то сказать. И это что-то было для него тяжелее всего.
-Там таны… -улыбка его растворилась, как пламя свечи во мраке и сказал он с тоном обреченности.
Я кивнула. Я поняла тебя, можешь не продолжать. И тяжело сглотнула. Мне тоже предстояло признаться.
-Утром была жара, -произнесла я то, на что утром не обратила внимание. А надо было, потому что…
-Это предвестник урагана, как затишье перед бурей.
-Да, -я снова кивнула.
Разговор вышел коротким, но оттого не менял своей информационной или эмоциональной значимости.
Было невыносимо больно от бездействия и глупого ожидания. Ожидание очередной волны, вестей от дома, ожидание нужной остановки, когда ноги не стоят в покое, руки дрожат и все твое нутро хотело быстрее туда. Туда, где находится твоя душа. Глупое ожидание помощи откуда то извне, от тех, кто тебя презирает. А еще хуже то, что они единственные кто действительно может что-то сделать.
И сейчас они собрались в районе девятого кольца.
Я их вижу.
-Неет, -кричу я вместо того, чтобы вдохнуть. Мы уже близко, я вижу черные тучи, мрачными тенями опущенные на землю, вижу темно синее полотно с белыми всполохами. Каменные жёсткие волны бьются о скалы одна за другой, поднимаясь ввысь на несколько десятков метров, скрывая за собой горизонт. В ушах стоит дребезжащий противный звук, раздирающий душу шум волн.
-Нет, -кричу я в сумасшедшую пустоту. В ней реальность перевернулась, показала свое жестокое нутро с отсутствием жалости и милосердия. -Мои девочки…
Готовлюсь прыгнуть, чувствую теплые руки на плечах.
-Я с тобой, кареглазка.
Безумный ветер треплет волосы, бьет ими в лицо, срывает сумку с плеча, пытаясь оторвать нас от земли. Треск камней стоит в ушах дробным лязганьем. Туман стоит стеной, плотным маревом, скрывает тропинки, дома, ограниченную территорию.
Через пару минут, с боем вырвав пару шагов вперед, в воздухе высвечивается надпись, сверкая золотыми буквами: “Опасная зона. Опасная зона! Вход запрещен” с печатью президента в конце. А следом появляется решетка из силовых линий таносов. Только задев ее, она видна, обжигая часть тела, с которым соприкасается.
-Стой, -голос Илана доходит сквозь оглушительный рокот океана, его соприкосновения с каменным пляжем, через протяжный вой противостояния силе таносов. -Не прикасайся...
В тот же миг золотое свечение решетки осветило несколько фигур, стоящих неподалеку с неестественно прямой спиной и напряженными лицами. Они каменными статуями стояли раскинув по бокам руки и не обращали на нас никакого внимания, даже когда я их окликнула. Они держат силовое поле, поняла я. Они питают его для того, чтобы силы не кончались у тех, кто воюет там и не давали пройти зевакам.
Но я не зевака…
-Впустите меня, -кричала я вместе с воем ветра. -Я нужна там, -всхлипывала я.
-Это опасно, -теплые руки вновь завладели моими плечами. -Они не имеют права, нельзя нарушать целостность силового поля, кареглазка. Мне очень жаль…