Эрисэль усмехнулся, презрительно рассматривая главаря пиратов. В алых глазах советника читалось явное презрение. Аристократу было омерзительно, что какие-то люди смогли взять его в плен. Это было просто немыслимо.
Господин Амилькон обнажил острые клыки, растягивая рот в колючей улыбке.
— Твое имя, — произнес он, ухмыляясь. — Достойно клички собаки. Верно, пес?
Дрейк поджал губы, сжимая руки в кулаки, стараясь не вестись на провокацию вампира. За товар в хорошем качестве дадут больше, чем за испорченный. Хотя, пират понимал, что сбить спесь с нечистого уродца было бы заманчиво.
Габриэль тихо наблюдал за поведением своего компаньона. После слов герцога, юноша действительно заметил сходство между собакой и этим смертным человечишкой. Как бы все-таки им обоим не пришлось отвечать за длинный язык Эрисэля.
— Нечасто видишь аристократов, смерд? — не унимался герцог Амилькон. — Давай подскажу, как вести себя с вышестоящими? Пади ниц...
И все же Капитан не выдержал. Тяжелый кулак здорово проехался по челюсти вампира.
— Думаю, — холодно произнес Дрейк. — Без языка ты будешь стоить дороже.
Советник харкнул кровью, целясь в пирата, но в положении «на коленях» это было сделать сложно. Алая слюна аккуратно приземлилась на черный кожаный сапог капитана.
Достав платок из нагрудного кармана Эрисэля, Дрейк невозмутимо протер свою обувь.
— Уведите, — скомандовал мужчина, засовывая испачканную ткань в рот герцога.
Связанного аристократа грубо пнули и потащили обратно в трюм.
— А ты? — после некоторого молчания, пират обратился к Габриэлю. — Скажешь что-нибудь?
— Я, — принц запнулся. — Я всего лишь слуга.
— Вот как, — капитан задумчиво потер подбородок, рассматривая одежду вампира из явно дорогого материала, а потом щелкнул пальцами. — Дайте парню тряпку и ведро. Побудет матросом, пока.
— Справишься? — уточнил Дрейк, доставая нож и разрезая веревки на руках Габриэля.
— Да, — юноша рассеянно кивнул.
— За работу, тогда, — главарь пиратов легко толкнул вампира в плечо и покинул палубу.
Когда капитан скрылся в своей каюте, Его Величество неуверенно прижал орудия труда к груди. Принц не мог поверить, что все обошлось.
— Слышь, — над ухом Габриэля пробасил пухлый мужичок. — Мой давай!
Юноша вздохнул, погружая ткань в холодную воду и принялся за уборку.
Глава 26. Я всегда любила его
«Я всегда любила его. Всегда.
Просыпаясь рано утром,
Я шептала его имя,
В надежде, что услышу ответ.
Я всегда любила его. Всегда.
Я смотрела на него и с каждой секундой
Сердце моё рвалось на мелкие кусочки
И разбивалось вдребезги.
Я всегда любила его. Всегда.
В часы отчаяния, в часы забвения и боли
Я кричала о любви к нему,
Но губы мои были неподвижны.
Я всегда любила его. Всегда.
Каждый раз засыпая в ночи,
Я молилась за его счастье,
Но он никогда меня не слышал.
Ради него я отдала бы жизнь,
Ради него я сразилась бы с богами.
Ради одного лишь взгляда, улыбки или голоса
Я бы покорила весь мир, ведь я всегда любила его.»
***
Прошлое.
Яркое солнце слепит глаза. Кама прищуривается и легко взмахивает рукой. Пушистые облака в ту же секунду закрывают собой огненный шар в небе. Сильнейшая из Серафимов весело улыбается и вновь возвращается к работе. В руке тут же материализовывается баночка с золотыми листьями Нимфадоры. Кама берет один из листиков и рассматривает его. Когда-то этот маленький золотой листок был чей-то жизнью, а узоры на нем — его судьбой. Великая богиня бросает его в воду и начинает предавать ему иную форму. Изменять. Подчинять.
— Госпожа, — в лабораторию быстрым шагом входит Алиса.
Кама отрывается от работы и недовольно поднимает глаза за слугу.
— Слушаю, — ворчит она, вставая со стула.
— Ваша дочь, — нервно шепчет ледяной ангел с опаской поглядывая на свою повелительницу.
Серафима кривит губы в отвращении. Дети. Как же они ее злят. Глупые, маленькие существа от которых одни проблемы. Они хотят внимание и любовь, но... Кама не может это им дать. Не способна. Сейчас Великая богиня понимает это особенно четко. Ее жажда к исследованиям сильнее, чем семейные чувства. Быть может, если бы Та-Инис была рядом, то все было бы по-другому. По крайней мере, Кама надеется на это.
— Что с моей дочерью? — наконец спрашивает она у Алисы.
Девушка мнется, пытаясь подобрать слова.