Ричард нервно сглотнул и посмотрел в другую сторону.
Там, хлопая белоснежными крыльями, летела Алиса. Ледяной ангел держалась на расстоянии от жрицы Огня, ибо сила их была столь противоречива и не могли они находится рядом, не причиняя друг другу боль. Вблизи девушки находились архангелы. Они боялись быть рядом с Энониэль, ужасаясь огня, что излучала она. Холод Алисы все же был послабее и меньше влиял на окружающий мир.
На миг все безумные замерли. С правой стороны войска Камы летел огонь, а с левой лёд. И столь удивительным показалось им это, что понадобилось немного времени, чтобы вновь взять себя в руки. Калисто черными вихрями вклинивались в армию белокрылых и хватали воинов, разрывая тех на части.
Светлый красился в алый. Повсюду лежали тела поверженных солдат. Ангелы не отступали, хотя значительно проигрывали. Воины так страшились гнева своей богини, что были готовы жертвовать своими жизнями даже без шанса на победу. Изуродованные тела, оторванные крылья и множество бело-красных перьев не сломили дух солдат. Ангелы отчаянно взмахивали священными мечами, разрубая черных монстров, пышущих гневом и ненавистью.
Вожак Калисто крепко вцеплялся в воинов, перегрызал им шеи и уворачивался от острых клинков.
— Умри, отродье тьмы, — к горлу Ричарда был приставлен меч, что источал холод.
Быстро увернувшись, мужчина отступил на несколько шагов назад, рассматривая того, кто столь близко и незаметно к нему успел подобраться.
— Алиса, если я не ошибаюсь. Верная собачка Камы, — усмехнулся вожак, вновь уворачиваясь от клинка ледяного ангела.
Девушка с короткими белыми волосами молчала и все яростнее нападала на Ричарда. Когда Алисия выдохлась и все медленнее стала взмахивать мечом, мужчина вцепился в нее когтями. Бледная кожа тут же окрасилась кровью. Ангел сжала зубы и обратилась в метель.
Потеряв противницу из виду, вожак стал осматриваться, внимательно следя за снежным вихрем.
И все же он проворонил тот момент, когда Алиса вновь приняла человеческий облик. Ледяная магия сначала заморозила ноги чудовища, а после стала подниматься все выше.
Ангел медленно приблизилась, держась за распоротый живот.
— Ты умрёшь, тварь, — зло выплюнула девушка и занесла меч над головой Ричарда.
Тело вожака было полностью покрыто льдом, оставляя свободными лишь зону от плеч до макушки.
На миг мужчина испугался неминуемой расправы, но после в его глазах застыло облегчение. Лишь смерть очистит расу безумных от тьмы, что поселилась в их сердцах с самого сотворения.
Взмахнув своим оружием, Алиса одним ударом снесла голову монстру и тут же сама упала на землю. Раны, что нанес ей Ричард, были слишком сильны. Два врага погибли рядом.
***
Ещё одна битва царила на другой стороне пустыни. Саймон смотрел, как к нему приближается огненная дева, и тело его замерло. Разум и сердце боролись в нем. Разве может он причинить вред Энониэль?
— Quid non currit? Horrorem et timorem pronus fortitudo hominis? * — произнесла женщина, приближаясь.
Огонь сорвался с пальцев жрицы, но юноша вовремя поставил щит.
— Для чего ты поступаешь так? — спросил Сай, сдерживая ее жар с помощью магии.
— Я делаю то, что должна, mortem *, — в глазах Оракул горело дикое пламя. — Я чудовище. Монстр.
— Это не так, — ответил маг, продолжая отражать огненную магию. — Ты не такая.
— Я такая, inepte puer parvulus *, — жрица улыбнулась. — Это я спалила дотла твою деревню.
Энониэль подходила все ближе и ближе:
— Это я убила твоих родителей. Уничтожила твою семью.
Ее голос заставлял сердце биться сильнее, а слова, что она произносила сжимали внутренности.
Он знал. Где-то глубоко в душе Саймон догадывался, что Кама никогда бы не стала сама делать грязную работу. Для этого у богини были слуги.
Энониэль. Ее имя было благодатью для него. Смыслом. Жизнью. Она была важна для того маленького мальчика, которого спасла из пожара. Она была важна для того юноши, которым он стал. Но...
Серые глаза мага застилала прозрачная пелена. По щекам скатывались горячие слезы.
Он так любил ее. Так безответно жаждал встречи с ней. Она была его светом во время проживания в приюте. Она была той путеводной звездой, что вела его дорогой смерти. Она...
Энониэль громко рассмеялась, усиливая жар, что исходил от нее.
— Non merentur amores*, — произнесла женщина, обращая все свое тело в пламя.