— Эли, — друг резко открывает глаза.
Девушка думает, что все-таки она разбудила его своим копошением. Чувство сожаления и стыда за то, что похитила дорогого человека из страны грез, сжимают ее сердце.
Саймон очень плохо спит ночами. Его мучают кошмары. Раз за разом, юноша переживает тот день, когда ужасный пожар уничтожил все, что ему было дорого. Жаркое пламя до сих пор мелькает в его глазах.
Элеоноре так жаль. Она винит себя, что они познакомились после тех страшных событий. Возможно, ей бы удалось все исправить. Спасти всех, кого он любил. Не дать тому дню гибели и вовсе наступить... Девушка понимает, что эти мысли слишком наивны, но ничего не может с собой поделать.
Друг замечает разбросанные белые листы, гонимые ветром, и поднимается на ноги.
— Эли? — спрашивает он, пытаясь поймать юркие бумажки.
— Да. Сейчас, — Смерть кивает и спешит на помощь Саймону.
Ветер усиливается. Листы все более упорно стараются покинуть небольшой сад возле детского приюта. Друзья не останавливаются. Они отчаянно ловят белые бумажки и смеются.
— Что это? — спрашивает юноша и внимательно рассматривает рисунок, что держит в своих руках.
Эли подходит ближе, и улыбка сползает с её лица.
На бумаге изображена Энониэль. Эти темно-русые волосы с вишневым отливом, глаза цвета огня и красное платье. Она никогда не спутает ее с кем-нибудь другим. Однажды Элеоноре довилось писать портрет самой Оракул. Женщина не забрала рисунок с собой, а потому Смерть сохранила его в своем альбоме.
После знакомства с Саймоном и, слушая его восторженные речи о предсказательнице, девушка прятала этот портрет от своего друга. Ей казалось, что Сай сможет забыть свою спасительницу, если не будет лицезреть ее облик. Так глупо и так наивно.
— Почему ты мне его никогда не показывала? — интересуется юноша, прижимая листок к самому сердцу. Так близко...
— Я забыла, — врет ему Элеонора. — Я, правда, забыла.
Она никогда не забудет эту женщину. Ее твердый голос, шелест длинных алых одеяний и огненные глаза, пронизывающие насквозь. Разве можно забыть самого ангела? Эли помнит их первую встречу. И помнит предсказание, что сказала ей тогда Энониэль.
«Свет, что живет в твоем сердце погубит тебя. Любовь, которую ты так отчаянно жаждешь никогда не коснется тебя» — мысленно произнесла Смерть и вновь посмотрела на Саймона.
Он был ей так дорог. Так важен. Единственный близкий человек во всем мире. Такой родной, и... Любимый.
Она многих потеряла, так много боли испытала... Почему так? Чем Элеонора это все заслужила?
— Эли? — друг весело улыбался, протягивая девушке ее альбомные листы. — Все хорошо?
В глазах Смерти застыли слезы. Ради того, чтобы быть с ним хотя бы секунду, Элеонора готова на все. И пускай она недостойна его любви! И все равно, что пророчество сбудется! Нет ничего важнее ее чувств к нему!
***
Девушка в последний раз смотрела на своего самого родного человека. Она видела его страх. Чувствовала его страдание от того, что он не в силах ей помочь. Она так его любила.
— Эли, — тихо шепчет он, желая коснуться ее.
— Я всегда любила тебя, — произносит она в ответ.
Ее обгоревшие губы двигаются с трудом. Жар огня становится все сильнее. Элеонора продолжает улыбаться ему. Девушка хочет, чтобы он помнил не ее уродливое обличье, а то с какой нежностью она смотрела на него. Хочет, чтобы любовь в ее глазах была с ним всегда. Разве это такая большая цена за самопожертвование?
Пепел с остатками души Эли разносил ветер. Она так любила Саймона, но внутренний свет уничтожил ее. А память будет стерта проклятием.
***
Дарованные Смертью после того, как их покидает жизнь теряют все свои воспоминания и становится жнецами. Безмолвными слугами мертвых в черных балахонах. Проводники душ в загробный мир.
Глава 28. Желание
«Я исполню любое твоё желание. Оживлю твою мечту. Ты только попроси. Последствия? Кому они нужны? Загадывай, ведь я же жду»
***
POV: Лариэль.
Когда пелена тьмы спала с моих глаз, я наконец пришла в себя. Мы с Лаккиэлем находились внутри какого-то вязкого вещества, которое напоминало жиле. Рассмотреть что-либо за пределами этой субстанции не удавалось. Дракон все также крепко спал, а я была все еще верхом на нем.