Но, несмотря на все усилия киммерийских воинов, все больше и больше мертвецов появлялось на равнине. На смену одному расчлененному ходячему трупу вставало трое таких. И все они, медленно волоча ноги, двигались по направлению к отчаянно защищавшимся людям. Один из киммерийцев, в нем Конан узнал Айлеха, что-то прокричал. Его люди, ранее рассредоточенные боем на небольшие группы по нескольку человек, начали стягиваться обратно к нему. Через несколько минут киммерийцы сформировали разреженный круговой строй, ощетинившись во все стороны мечами. Биться стало гораздо легче, благодаря тому, что сразу несколько человек могли расчленить мертвеца буквально за мгновение. Перед строем начала скапливаться громадная куча кусков тел. Однако и восставшие из мертвых собирали свою дань. То и дело, какой-нибудь воин падал на землю, чтобы уже никогда не подняться.
Люди, пока еще невероятными усилиями сдерживали мертвецов, несмотря на потери. Внезапно один из киммерийцев подскочил к Айлеху и что-то ему проговорив, указал пальцем в сторону тумана. Конан проследил за тем, куда был нацелен этот жест. Там в клубах полупрозрачного марева, скрываемые тенями скал и крупных камней, виднелись серые фигуры, которые медленно махали конечностями. Айлех кивнул и воин, заметивший эту угрозу, прихватив с собой товарища, бросился к туману. Умело лавируя между ордами ходячих мертвецов, киммерийцы прошли через них и скрылись в клубящейся дымке. Некоторое время было неясно, к чему привел их храбрый порыв. Но вот сверкнул клинок, и одна из серых фигур повалилась, пропав из виду. И тут же целая группа восставших трупов замертво рухнула в снег.
В течение следующих пятнадцати минут мертвецы еще несколько раз недвижно падали на стылую землю, что означало, что киммерийская сталь то и дело находила очередного «кукловода». К сожалению, на этом успехи двух смельчаков закончились. Все свидетельствовало о том, что хладные руки до них, наконец, добрались. Больше ничто не мешало ходячим трупам подниматься из земли, хоть и появлялись они теперь гораздо в меньших количествах.
Айлех видимо решил больше не рисковать людьми, отправляя одиночек на верную смерть, тем более, что в живых осталось совсем мало воинов. Поэтому он двинул на туман весь свой поредевший строй, надеясь таким образом добраться до оставшихся «кукловодов». Подобно косе вошедшей в траву, киммерийцы вломились в толпу нежити и стали прокладывать свой путь, оставляя за собой ошметки костей и гниющего мяса. Но мертвецов было слишком много, к тому же те, кто ими управлял, умело ставили между собой и людьми преграду из шевелящейся нежити. Один за другим киммерийцы погибали.
Так вышло, что Айлех продержался на ногах дольше всех. Наконец он издал боевой клич и, размахивая мечом, врубился в стену из серой плоти. Прорвавшись через нее, он успел поразить «кукловода», прежде чем упал раненным на снег. Поле почти очистилось от ходячих мертвецов. Почти. Еще одна группа трупов неспешно, но и неумолимо приближалась к Айлеху, и теперь он уже себя никак не мог защитить. Видимо еще кто-то оставался там в серых клубах.
Конан не выдержал, сбросил свою поклажу и, вытащив кинжал, побежал в туман. Вот он! Запрыгнув на спину мертвеца в темно красном саване, который управлял телами, подбирающимися к Айлеху, он рубанул гниющее подобие человека по шее. Лезвие вошло в плоть, словно в трухлявый пень, задержавшись на кости. Но и она остановила мальчишку ненадолго — воткнув лезвие клинка в сочленение позвонков, виднеющихся в зияющей ране, он резко рванул и мертвое тело, потеряв голову, упало на землю. Конан соскользнул с теперь уже по-настоящему безжизненного трупа. Остальные мертвецы как по команде упали снег и недвижно застыли.
Конан присел рядом с тяжело дышащим киммерийцем. Одного взгляда хватило понять, что Айлеху осталось жить считанные минуты. Конан зажал рану в его груди и, вытащив из снега меч, тут же всунул рукоять в ладонь сородичу. Тот благодарно кивнул.
— Что с вами случилось, Айлех?
— Мы так и не поняли… Это был обычный туман, но как только мы вступили в него, полезли эти твари…, раненый мужчина закашлялся. — Поговаривали здесь раньше жил какой-то народ, еще до нас, киммерийцев.… Оказалось, правда…
— Это чужак нежить на вас натравил?
— Если бы я знал…, — Айлех криво усмехнулся и снова закашлял кровью. — Это место всегда считалось дурным… Мы сюда не заходили без веской причины, да и не было ее до сегодняшнего дня. Так что может он, а может, и нет… Чернокожий на Совете говорил, что чужак якобы колдун, но вообще здесь три года назад два охотника пропало, потом еще трое, которые отправились их искать. Предупреди клан…!
— Куда следы ведут, Айлех? Айлех! — Конан затеребил воина, чья жизнь уже покидала тело. Карие глаза с трудом открылись.
— Не знаю, вчерашний снегопад все засыпал. Ты сам должен решить, куда тебе идти, мертвые не советчики живым. Пойдешь на запад, немного забирая на юг — вернешься в клан, расскажешь, что видел. Или иди на восток, на Бен Морг… Конан, чужестранец был прав, этот ублюдок почти наверняка идет туда…
Глаза раненного сородича закрылись, грудь больше не поднималась.
Конану очень не хотелось оставлять тела просто так. Но о том чтобы их сжечь речь даже не шла. Кроме как засыпать павших снегом Конан ничего сделать не мог. Он наполнил свой мешок припасами сородичей, взял в руки короткое копье и повернулся на восток.
Шанго вышел с совета расстроенным. Кто бы мог подумать, что ему не разрешат пройти к Бен Моргу, да еще и с таким веским поводом? У него на родине любой может прийти и поклониться любому из сотен богов. Да и в Немедии или той же Аквилонии с этим проблем нет. А тут вот оно как… Конечно, история о колдуне была придумана сходу, но больше повода найти проводника он сразу сочинить не смог. Ну не корчить же из себя художника, который непременно должен Бен Морг нарисовать, или травника, да и какие травы зимой…
Он прислонился к стене дома и стал думать над тем, что ему делать дальше. Спустя несколько минут к нему подошел Дьюрнах и едва слышно шепнул:
— Через час, как стемнеет, будь возле кузницы на окраине деревни.
Глава XXI
Все говорило о том, что день зимнего солнцестояния, словно в насмешку над природой вещей, не будет похож на день вообще. В киммерийских горах стояла густая тьма. Небо было закрыто сплошной серой пеленой; не было видно ни солнца, ни звезд. Только вокруг Бен Морга, чья громада, казалось, протыкала мрачное ненастье небосвода, кружились в бешеном хороводе черные тучи. На земле было немногим радостнее: стоял страшный холод, безжалостно дул сильный северный ветер, поднимая сухой снег и закручивая его в спиралевидные облачка.
Но все это не могло остановить людей, ведомых железной волей к заветной цели.
Ангир держа наготове клинки, осторожно вошел в полумрак громадной пещеры. Обитель Крома была ожидаемо пуста. Боссонец закинул мечи в ножны и обошел вокруг большого камня, установленного в центре. Вот то, к чему он стремился без малого месяц — Алтарь Крома. Надо полагать именно на него упадет первый луч солнца через вон ту громадную дыру, на высоте десяти ярдов.
«Значит, стоять надо примерно где-то здесь…. Будет очень обидно, если пройдя такой долгий путь стать не туда…»
Асассин провел двумя пальцами по глубоко выбитым рунам на монолите и глубоко вздохнул. Похоже, он добрался первым, теперь нужно не дать соперникам, если такие появятся, возможности заполучить Дар. Боссонец скинул с плеча арбалет и снял плащ. Через несколько секунд на арбалетный желоб легла стрела с кованым наконечником. Первый кто сюда сунется, тут же обзаведется стрелой в груди. На таком расстоянии шансов не будет ни у кого!
Гиперборей спрятал свой мешок возле приметного базальтового камня и торопливо зашагал вверх по тропе. Осталось не больше часа до того времени как он обретет дар Крома. А в том, что он его обретет, Сомниум даже не сомневался, Дар просто обязан принадлежать ему! И какая разница, что его дает Кром, бог гнусных киммерийцев. Это все сейчас не важно. Главное, что он явно не какую-то безделицу припас для избранного. Гиперборей был уверен, что дар сделает его непобедимым и тогда его родина сможет смести с лица земли всех врагов, явных и тайных. Сначала прокатится стальной волной армия Гипербореи на юг, до самого Аграпура, возвращая кровавый должок Турану столетиями терзающему рубежи северного королевства. Да так, что волны Вилайета заалелют от туранской крови, а могучие города и плодородные оазисы останутся только в памяти тех жалких недобитых крыс, скрывающихся в пустыне. А потом придет черед и остальных королевств подчиниться железной руке Великой Гипербореи или сгинуть в пламени.