Этого ведь не случилось, Хен, - сказала Полина Инесса, проводя рукой по ее волосам.
Но если бы я воспользовалась вассальной клятвой, они бы пришли мне на помощь и погибли?
– Этого не случилось, Хен. Может, и должны были, но этого не случилось, - настойчиво повторила Полина Инесса. - И мне кажется, важно понять, почему.
Может, твои видения – на самом деле не правда? То, что ты видишь про настоящий момент – правда, а видения о будущем – неправда?
Полина Инесса легла рядом, слегка касаясь плеча Эухении теплой щекой.
Помнишь, когда Марта напала на тебя в первый раз, прямо на берегу Тахо, но вы с Ромулу успели аппарировать?
Эухения Виктория горько засмеялась:
Ты думаешь, я могу этого не помнить?
Полина Инесса поджала ноги и натянула на ладони рукава дырчатого серого джемпера.
Дело не в этом. До этого у меня много раз было видение, как вы с Ромулу убегаете от нее и ее дружков. Видела, как ты стоишь на пороге столовой с подвернутой ногой, и тебя трясет. И в детстве, когда ты еще каталась на лошадях, в тот день, когда Байрон сбросил тебя и раздробил тебе ногу, а Макс потом принес тебя домой на руках, и папа напоил тебя костеростом, а у тебя оказалась аллергия на костерост?… Я уже знала, что он тебя сейчас принесет, и что папе придется везти тебя в город к маггловскому врачу… А змея? Когда Инес тебя чуть не убила? Я вижу то, что происходит, и то, что будет происходить…
Ты так ищешь причину, черт возьми, как будто хочешь, чтобы это сбылось!
Если я найду причину, по которой это не сбылось, может, я найду способ остановить другие смерти? Мы найдем!
А что мама говорила Хуану Антонио про то, что Вильярдо будут преследовать несчастья, пока она будет главой рода?
Это и говорила.
Может быть, есть еще какие-то предсказания, которые помогут с этим разобраться?
Угу, - тоненько вздохнула Полина Инесса и продекламировала:
«Все Вильярдо умрут, если самый сильный маг рода не оставит потомства». Ну, или как-то так? Помнишь это предсказание?
Нет. Я думала, это шутка, что ты его только что сочинила.
Нет, это мне Алисия рассказала. Сейчас ведь я хожу к дедушке, и мы часто с ней разговариваем. Она раньше работала у бабушки Миры, и она говорит, что Алехандро Теодор считался самым сильным магом, сильнее дедушки, и когда он бил бабушку Миру, то всегда говорил ей: «Если ты не родишь мне, все Вильярдо вымрут».
Кошмар какой!
Ну да! Я очень понимаю дедушку, почему он его на дуэль вызвал. Хотя прекрасно знал, какова будет цена!
Но как Алехандро Теодор мог это делать? Бабушка Мира сама очень сильная колдунья!
Алисия говорит, что она, - Полина Инесса понизила голос до шепота, - ненавидела его и не хотела с ним спать. Он привязывал ее к кровати, бил, ну и... И чем дольше она не беременела, тем больше зверел…
О Боже! – выдохнула Эухения Виктория. – И этого человека в учебнике Истории магической Испании называют героем!
А тогда еще не было закона, по которому жена могла пожаловаться на мужа. А пожаловаться в семье, попросить защиты – это было унизительно.
Но она же могла попросить защиты в монастыре! Говорят, отец Грегори, Хорхе Павана, был также строг, как и Грегори. Уверена, он не допустил бы такого!
И все равно это был бы позор, все бы узнали о том, что она не живет с мужем. Ее бы осудили в собственной семье.
Было видно, что Полина Инесса уже сама задавала все эти вопросы Алисии, и получила на них ответы.
Но, видишь, в конце концов она не выдержала и решилась на позор. Алисия говорит, она потом десять лет жила у себя в поместье очень замкнуто и никуда не выходила. Пока не стала за животными в Африке охотиться.
Сбежала, - улыбнулась Эухения Виктория. – Может, она и Альбалате Пинто, но в первую очередь, Вильярдо. Потому что все Вильярдо бегают от решения проблем. Что ты думаешь о Ромулу?
О Ромулу? – Полина Инесса задумалась. – Ну, он стал спокойнее.
Но не счастливее, правда? – состояние Ромулу беспокоило Эухению Викторию чуть ли не сильнее собственного. И даже, может быть, из-за разницы характеров этих двух - сильнее состояния Макса.
Ну, прошло всего две недели, как он дома, - с некоторым сомнением сказала сестра.
Две недели – это много или мало? Действительно ли Ромулу был влюблен в того маггла или он просто так отчаянно нуждался хоть в ком-то, кто его выслушает? Хоть в ком-то, кто мог бы ему заменить Риту, которая всегда в первую очередь была другом и сестрой, а не женой. Эухения Виктория любила ее, но ни на секунду не верила, что та вышла замуж за Ромулу по любви.
… Старый дом Майерсов в Оттэри-Сент-Кэчпоул. Лето между шестым и седьмым курсами Риты в Хогвартсе. Август, почти что уже сентябрь. Дождь.
В кабинете в башенке на втором этаже немного холодно, и старая шаль Ритиной бабки не греет. Окно в сад распахнуто, и с очередным порывом ветра мокрые ветки стряхивают на письменный стол тяжелые капли. Эухении Виктории восемь, и она, чувствуя себя подавленной от сильной боли в ноге, послушно сидит на коленях у Риты. Та комкает очередное письмо, и ее волосы становятся ярко-красными, а их кончики подсвечиваются электрическими искорками. Рита редко проявляет способности метаморфа при ком-то, и Эухения Виктория чувствует гордость за то, что у них теперь есть общая тайна.
«Ромулу… он так на него похож, - говорит Рита. – Почему это не он? – бормочет она, вспушивая волосы Эухении Виктории. – Вот скажи мне, Хен, почему это не он?»…
А у меня голова сейчас разорвется! – сказала вдруг Полина Инесса, и Эухения Виктория вернулась в реальность, сфокусировав взгляд на темных глазах сестры. – Из-за всего этого Святое семейство* опять не получается. Пока леплю, думаю черт знает о чем, и руки не слушаются… - Полина Инесса огорченно потрясла в воздухе тонкими смуглыми кистями, усыпанными мелкими родинками. – Я только и умею, что палочку держать. Хотя утешает, что это пригодится, если на нас нападет кто-нибудь типа Волдеморта с его приспешниками. Наверное, мы всем семейством даже продержимся целых пять минут, - сказала она и со вздохом поднялась. - Ладно, пойду еще раз попытаюсь. В мастерской, кстати, теплее, чем здесь. А что, если класть в этот обогреватель два пакета сразу? Вдруг сработает?
Когда дверь за сестрой захлопнулась, Эухения Виктория снова села и приложила ладонь к голой светло-серой стене. Без гобелена она была гораздо холоднее, но неприятным оказалось не это. Без всех этих предков за своей спиной она внезапно почувствовала себя брошенной.
Не прошло, однако, и часа, как ее уединение было вновь нарушено.
Нашел что-нибудь? – с любопытством спросила Эухения Виктория, посылая книгу на телевизор и одновременно придвигаясь ближе к проходу.
Нет, - ответил Макс, прикусил и без того припухшую губу и нервно забарабанил по краю книжной полки. Стоявшая на ней чернильница недовольно подпрыгнула, расплескивая ярко-зеленые капли, перо в ней угрожающе заколыхалось.
Что-то случилось?
Я все утро провел в монастырской библиотеке, все утро, - ответил он, затем, подумав, перешел через всю комнату и бросился на стоявший у постели стул. Раздался предупредительный треск.
Макс вытащил палочку и прошипел скрепляющее заклинание.
Эухения Виктория засмеялась.
Этого хватит всего на пару часов. Надо поставить кресло, - сказала она. – Так что ты там не нашел?
Макс вытер пот со лба.
Практически ничего. О том периоде, который нас интересует, и о Гриндевальде тоже ничего. И это кажется странным. Ведь в монастырскую библиотеку собирают все выходящие книги. По крайней мере, на основных европейских языках. А после каждой войны мемуары выпускают все, кому не лень. А подшивки газет? Я не нашел ни одной подшивки «Болетин дель мундо махико» или «Оракуло диарио»*, начиная с 1895 года и заканчивая пятидесятыми годами. Причем британский «Ежедневный пророк» за эти годы там есть.