Эухения Виктория присвистнула.
Выглядит так, как будто кто-то не хотел, чтобы важная информация была найдена.
Или она просто кому-то понадобилась, Хен, - заметил Макс, внимательно рассматривая свои ногти. – И он просто-напросто спер подшивку и все нужные книги.
Или и то, и другое? Но тогда все должно быть в общем каталоге монастырских книг.
Дело в том, что и каталога тоже нет.
Э-э-э? Но он совсем недавно был.
Когда?
Две недели назад? Можно уточнить у Полины Инессы, она искала мне книги.
А-а-а, те самые, которые у меня под кроватью лежат? – протянул Макс, лукаво глядя на сестру.
Эухения Виктория смутилась.
– Извини, - буркнула она, чувствуя, что краснеет.
Ну, брось, у меня не такая тонкая натура, как у Полины Инессы. Мне это даже интересно, так что одну из них я уже зачел. Про проклятия, из-за которых люди чернеют, например, очень интересно.
Брр, не хочу даже думать об этом!
А, может быть, напрасно? – спросил Макс. – Жаль.
Он посмотрел в пол между своих широко расставленных ног, и Эухения Виктория поняла, что он очень хочет, чтобы она спросила, почему ему жаль, а он бы помялся, а потом ответил, что она могла бы изобрести зелье, которое спасает людей от этих проклятий. С детства он мечтал о том, что она станет великим зельеваром, чуть ли не больше нее самой. Но даже ради исполнения всех желаний Макса она не прикоснется к котлам вновь!
Конечно, как только он понял, что Эухения Виктория не собирается задавать вопрос, то сразу переменил тему.
Национальная библиотека сгорела, - все еще не глядя на сестру, Макс переплел пухлые пальцы и, по своей любимой привычке, стал сгибать и разгибать их.
Фернандо Ферейра, - сказала она.
Он посмотрел на нее заинтересованно.
На прошлой неделе Хуан Антонио сказал, что его сделали помощником министра информации. Наверняка, он знает, где добыть книги. А подшивки газет - в редакциях.
Перед тем, как вернуться домой, я побывал в обеих редакциях. У них подшивки сохранились только с послевоенного времени. Мне обещали скопировать их, но, сдается мне, это мало поможет.
Тонкая итальянская рука? – хмыкнула Эухения Виктория, с нежностью глядя на брата.
Макс опять опустил голову и сплел пальцы, и она в который раз отметила, что он сильно поправился за то время, что провел в Дурмштранге.
Что-то вроде… - хмуро ответил он.
В детстве они оба любили тайны, и даже сами выдумывали их, но сейчас Эухении Виктории хотелось простоты и ясности, и она чувствовала, что и Максу хотелось того же.
Что ты будешь делать, если человека, убившего Мэри, никогда не найдут?
Найду и убью его сам?
Их взгляды встретились, и Эухения Виктория вдруг поняла, что на самом деле он давно, может быть, весь месяц ждал этого вопроса. Однако неожиданно Макс переменил тему.
Игорь на этой неделе позвал меня к себе, поил водкой и рассказывал, как они со Старым Князем и мамой и еще одним магом устраивали учебные дуэли. И не год, и не два. Вот бы нам так…
Ну, а в чем дело? У нас есть Рита, которой вечно приключений на… в общем, не хватает. Почему бы, в самом деле, не предложить?
Нужно четыре человека, Хен.
Ты, Рита, Ромулу, Полина Инесса.
Думаешь, Ромулу согласится? Его магия еще не в порядке…
Эухения Виктория задумалась.
Есть зелья, которые могут напитать магией на час-другой. Раз в неделю – это вполне безобидно, а Эухенио вполне по силам такое сварить.
А ты?
А что я?
Нас четверо, и нас наверняка придется лечить.
Возьмите Соледад. Она будет бурчать и лечить, лечить и бурчать.
И мы будем остро чувствовать собственную ничтожность, - подхватил смеющийся Макс.
А что ты предлагаешь мне?
Ну, ты могла бы поучить целительские заклинания. Когда ты в детстве меня лечила, это тебе хорошо удавалось.
Макс, да ты был неповоротливой толстой скотиной, - возразила она, пытаясь удержать подкатывающий хохот. – Ты все время успевал ногу сломать прямо перед тем, как нам надо было куда-нибудь идти. Так что я лечила больше себя, чем тебя. А потом у меня и вовсе палочку отобрали. Типа, детям не положено.
А мою не отобрали! – фыркнул он. – Она у меня так и лежит с тех пор. А где, кстати, мы их тогда нашли?
Где-то в монастыре?
Точно! В комнатах покойного настоятеля!
Ага, и ты так логично уговаривал меня, что он же покойный, ему палочки теперь не нужны!
Они оба покатились со смеху, вспоминая детские проделки.
Ладно, считай, что уговорил меня, - сказала Эухения Виктория, когда Макс затих и, вынув из кармана жилетки аккуратный платок, стал вытирать глаза. – Выучу я целительские заклинания. И Эухенио закажу набор зелий.
Здорово! Значит, образуем кружок по субботам! Посмотрим, может, еще кто-нибудь присоединится. Ладно, я отправляюсь искать Фернандо Ферейра. Надеюсь, что этот тип настолько же отличается от дона Себастьяна внутри, насколько и снаружи.
По-моему, он очень симпатичен, - она вспомнила голубоглазого толстощекого парня, принесшего ей бокал на дне рождении Хуана Антонио. - И вы даже чем-то похожи.
Макс фыркнул, вставая.
– Я уникальный, - сказал он, подбоченясь и надувая щеки. – Таких гениев, как я, больше не существует. И никогда не существовало! И даже не пытайся сравнивать меня с жалкими и ничтожными существами, ползающими у моих ног!
Она еще долго смеялась, глядя на закрывшуюся за ним дверь. Потом легла на постель и под одеялом обхватила себя руками. Надо же, кружок по субботам! Наверное, ей будет тяжело. Наверное, она будет бесконечно завидовать им. Таким здоровым и полным сил. Их быстроте и ловкости, их веселью. Тому, что перед ними открыты все возможности мира. Но быть здесь – значит, быть одной, отделенной от них. Это казалось еще более невыносимым, и она согласилась.
Полина Инесса лепит барселонский собор Святого семейства
**Boletin del mundo magico – «Вестник магического мира»
*** Oraculo diario – «Ежедневный пророк»
========== Глава 57 Щенок. ==========
POV Северуса
16 февраля 1994 года
Принять Поттера в род… Эта затея не выходит у меня из головы несколько дней. Все бы ничего, но я совершенно не представляю, как взять у мальчишки кровь. Притащить его в мою лабораторию под Империусом и потом наложить еще один Обливиэйт? Приказать задержаться после урока и попросить отлить сальноволосому ублюдку крови на память? Усыпить Помфри, выпить оборотное с волосом Помфри, найти Поттера и потребовать, чтобы он сию же минуту шел в больничное крыло и сдавал анализы? Спровоцировать драку Поттер-слизеринцы и осуществить свой грязный план, собрав в склянку кровь с места битвы?
Идеи, одна нелепее другой, приходят мне в голову каждые полчаса. Мысль об Империусе представляется самой действенной и простой по исполнению, но также и самой отвратительной. Даже то, что все это будет делаться ради блага Поттера (Мерлин – будущего Снейпа!), и то, что я, наверное, с удовольствием посмотрел бы на Поттера, подчиняющегося мне, не делает ее ни на йоту привлекательней. В конце концов, я решаю спровоцировать его на отработку - нет, на серию отработок, что надежнее, а там придумаю что-нибудь. Он наверняка порежется, измельчая ингредиенты: мое присутствие всегда действует ему на нервы. Надо только найти способ взять побольше крови, и все дела. Хотя бы даже заставить его варить противоядие на крови – заодно научится. То, в которое кровь нужно добавлять в два этапа, например.
Утром, на завтраке, я весь в этих мыслях, и Альбусу приходится толкнуть меня под руку, обращая мое внимание на кружащую над столом большую пеструю сову. В записке почерком Фелиппе всего лишь одно слово: «Приходи». Опускаю лицо над тарелкой, чтобы волосы закрыли полыхнувшие щеки. Не знаю, что он этим хотел сказать: целую неделю мы едва ли говорили друг другу больше пары слов в день. Из той книги, которую он дал мне, Анабелла перевела лишь десятую часть. Быть может, его милость допустит меня сегодня к своим воспоминаниям? О другом, наверное, не стоит даже сметь думать. Я ведь, в первую очередь, Пожиратель и только потом человек. Эта мысль помогает прогнать румянец, и когда, после уроков, так и не назначив отработку Поттеру, я хватаю думоотвод и срываюсь в Милан, мной владеет скорее злость.