Из щуплого тельца несчастного животного фонтаном брызнула кровь, которой Софи незамедлительно окропила костёр, и затем со словами: «Да будет так!» бросила в него же и тушку.
По ангару разнёсся запах горелого мяса, а Ивонн, которую колотила дрожь от всего увиденного и которая до сих пор не совсем собралась с мыслями, чтобы осознать, что происходит, вдруг опомнилась, поняв, что настала её очередь действовать. Она достала из широкого кармана своей накидки короткий клинок и подошла к зеркалу.
Первым делом она набрала полные лёгкие воздуха и медленно выдохнула на раму. Зеркало загорелось, разноцветные языки пламени тут же закружили по всему периметру рамы, стирая огнём все символы, которые были старательно выведены на нём её прабабушкой много лет назад.
Затем она провела клинком трижды по часовой стрелке над костром и начала лезвием выводить на раме новые значки и буквы, которые мгновенно вспыхивали красным пламенем, оставлявшим глубокие чёрные борозды.
Среди участников ритуала пронёсся еле слышный вздох облегчения.
Федерик первым нарушил тягостное молчание:
– Подойдите сюда, прошу вас.
Он подошёл к массивной раме, протянув руку и жестом показывая пример остальным. Друзья нерешительно направились к зеркалу.
В отражении среди догорающего костра и прочих предметов реквизита они увидели свои тотемы, которые медленно удалялись навстречу угасающей полной луне, сияющей ярко-розовым пятном на тёмном небосводе.
– А что стало с Тома? – Катарина, которая всё это время лишь наблюдала за процессом, наконец решилась задать мучивший её вопрос.
– Великая Мать позволила ему остаться здесь, – уставшим голосом ответил Федерик; казалось, ему совсем не хотелось говорить на эту тему. – Он, наверное, уже дома, и, думаю, он из прошлой ночи не вспомнит ничего. Я надеюсь на это. По крайней мере, это в его же интересах.
Ивонн тем временем вышла во двор. В багряном небе уже вовсю загорался рассвет. Она жадно ловила воздух, благодатно наполнявший каждую её клетку, и думала только о том, каким далёким теперь ей кажется тот осенний день, когда она ехала из Арля – всего полгода назад, но было ощущение, как будто прошло полжизни.
«Не надо сожалеть об упущенной возможности спасти бабулю, тебе надо отпустить её, милая», – услышала она в голове ласковый баритон Федерика.