Эти поездки были необходимы Ивонн как воздух, а последние пять лет особенно, когда казалось, что весь мир ополчился против неё, всё валилось из рук. Она то и дело пыталась собрать свою жизнь как пазл, а единственным местом, которое осталось только для неё, был этот участок земли рядом с тёмно-серым камнем.
Сегодня Ивонн провела на кладбище почти четыре часа, уезжать совсем не хотелось, но она всё же заставила себя собраться в обратный путь, понимая, что если и дольше задержится в Арле, то вернётся в Париж затемно, а то и вовсе придётся ехать завтра. А этого Ивонн себе позволить не могла при нынешнем положении дел.
Понимая, что не может тратить два лишних часа, Ивонн выбрала этот путь через Лион, решив, что в Орлеан отправится послезавтра. Вероятно, она вызовет недовольство у своего управляющего месье Жюля, но лучше уж так, чем решать наспех важные вопросы об удешевлении производства.
Эти меры были необходимы в данных условиях: её предприятие душили кредиторы, новая коллекция, вопреки радужным прогнозам маркетологов, продавалась еле-еле, а новые ткани, которые она была вынуждена выбрать для следующей коллекции, чтобы урезать расходы, совсем не устраивали её ведущего дизайнера – да и её саму, если быть откровенной.
Выросшая в семье, где были приняты самые изысканные манеры, получившая в наследство безупречный вкус к красивым вещам, Ивонн и в своих кошмарных снах не могла допустить, чтобы её многолетний труд закончился полным фиаско: качество тканей, мягко говоря, оставляло желать лучшего. Но другого способа не допустить банкротства Ивонн не видела.
«Ивонка, не беги так быстро, я уже немолода и не могу угнаться за тобой!» – услышала Ивонн сквозь поток своих грустных мыслей голос любимой бабушки. Невольно улыбнувшись, широко, как в детстве, Ивонн снизила скорость до шестидесяти.
Подъезжая к окрестностям Лиона, Ивонн издалека заметила мигание полицейских сигнальных ламп и стрелки дорожных указателей, информирующих об оцеплении и указывающих на объездную дорогу.
Ивонн остановила машину на обочине. Ведомая каким-то необъяснимым чувством, она пошла посмотреть, что произошло.
От грузовика, который стоял посередине дороги, валил густой дым, а искорёженный легковой «Рено» лежал кверху днищем на обочине, метрах в двадцати от грузовика. Две патрульные машины, машина скорой помощи и небольшая группа зевак из соседней деревушки расположились вокруг, пожарные заливали остатки пламени.
Люди, столпившиеся у места происшествия, сочувственно переговаривались, понизив голос почти до шёпота:
– У них не было никакого шанса!
– Водитель уснул за рулём.
– Нет. Говорят, он потерял сознание.
Заметив на обочине четыре огромных полиэтиленовых мешка, в которых медики обычно перевозят мёртвые тела, Ивонн пошатнулась и схватилась за горло. Приступ паники сдавил грудь, она не могла дышать. Беспомощно открывая рот, как рыба, выброшенная на берег, Ивонн успела только подумать: «Если бы не снизила скорость, в одном из этих мешков могла быть я».
***
Ивонн откуда-то сверху наблюдала странную картину.
Вот она, ещё маленькая пятилетняя девочка, сидит на бабушкиной кровати. На коленях – огромного размера заветная бабушкина шкатулка, которую та никогда не позволяла ей трогать, ни под каким предлогом.
Ивонн такое отношение бабушки к старой потрёпанной вещи казалось более чем необычным, ведь она разрешала правнучке абсолютно всё, что могло взбрести той в голову, прощала любые шалости.
Она даже бровью не повела, когда Ивонн разбила красивый фамильный чайник, который наряду с другим нехитрым скарбом проделал большой путь из Петербурга в Орлеан, куда родители бабули и их восемь детей перебрались в 1916 году.
Собираясь впопыхах, опасаясь вызвать у соседей подозрения раньше времени, они решили тогда взять самое ценное – и как память о России захватили с собой только этот чайник, пару серебряных сувениров и небольшую икону работы одного из известных в то время мастеров.
Именно поэтому шкатулка стала для Ивонн как бы наваждением, она решила, что непременно разберётся, что же такое ценное и необычное она может хранить в себе, почему бабуля вздрагивала всякий раз, когда Ивонн тянула к шкатулке ручки, просила показать содержимое.
Теперь всё разъяснится. Бабушка ушла с соседкой на рынок, чтобы купить к ужину свежую рыбу, а тётя, которой поручили нянчить Ивонн, ненадолго вышла в сад набрать клубники. Но даже если тётя и обнаружит племянницу, играющую с бабушкиной шкатулкой, то ничего не заподозрит – о запрете тётя ничего не знала, а об особенном отношении бабушки к своей любимице, которую она постоянно баловала, знали все.