Размышляя таким образом над последними новостями, которые он до сих пор не мог переварить, Эрик Кортье отхлебнул из третьего уже за утро стакана виски и нажал кнопку на телефоне:
– Аделин! Там есть кто-то в приёмной?
– Нет, а что?
– Зайди срочно ко мне. И… захвати свой блокнот.
Первым делом он взял её на столе. Долго пыхтя и заливаясь потом, он никак не мог закончить. Такое с ним было впервые. После этого, упав обессиленно в своё роскошное кресло и не успев застегнуть брюки, Эрик начал диктовать:
– Первое – связаться с бухгалтерией. Второе…
Аделин, наспех натянув бельё, писала:
– Тише, пупсик, не так быстро, я ещё не готова…
– Второе! – раздражённо, нарочно повышая тон, чтобы «знала своё место», продолжил Эрик. – Связаться с Морелем. Дальше… ммм… Третье – срочно изменить схему отправления отчётной документации ведущим инвесторам. Поставь восклицательный знак. Хорошо. Четвёртое…
Он уже не мог сосредоточиться, мысли путались, в глазах начало двоиться. Боже! Как он устал от всего! Как же ему хотелось… «Не знаю, чего хочу. Чего же мне, придурку, ещё надо? Оставьте меня в покое все!»
– Четвёртое, хм… начальника СБ тоже сюда! А, ну да, связаться с начальником службы безопасности. Пятое – арендовать ячейку в банке «Транснациональ». Шестое… А впрочем, на сегодня этого хватит, Аделин. И меня сегодня нет. Ни для кого, поняла? Ни для кого, кроме тех, кто в этом списке, особенно для Джона и всей его милой компании. Поняла?!
– Ну, пупсик, а что я им скажу?
Аделин уже начинала серьёзно действовать ему на нервы! «Какого чёрта? Хотя лучше бы заранее придумать повод для моего «отсутствия», как бы не ляпнула какую-нибудь глупость».
– Чёрт с тобой, скажи, что я обедаю в центре с каким-то новым партнёром, которого ты не знаешь. Или лучше – нет… скажи: «Месье Кортье мне ничего не сообщил», а если спросят, скажи, что «для вас он не просил ничего передавать, я не в курсе, извините, бла-бла». Ты поняла?
Аделин, испугавшись такого грубого тона, ретировалась, даже не оглядываясь и не пытаясь включить своё привычное обаяние.
***
Через час Алан Морель, Жан-Марк Дюпон и Кристоф Робер собрались в офисе Эрика на экстренное совещание.
Кристоф заметно нервничал и потел, Жан-Марк выглядел растерянным, Эрик был изрядно пьян, и только Морель выглядел солидно, свежо и уверенно.
Пятнадцать лет практики в самых крупных инвестиционных фондах сделали его готовым к любым ситуациям, и он единственный из присутствующих понимал, что включать эмоции в то время, когда вокруг бушует буря, не только бессмысленно, но и опасно.
Слегка кашлянув, чтобы прочистить горло, Морель обратился к боссу:
– Эрик, я думаю, что, учитывая обстоятельства, нет смысла раздувать из этого дела международный скандал с участием Интерпола. А ведь до этого вполне может дойти, если информация просочится. Как показывает опыт, в таких делах обычно достаётся самой незащищённой стороне. Мы сами можем оказаться под ударом, если нагрянут проверяющие из многочисленных сторонних организаций. Они у нас тоже могут нарыть пару-тройку нарушений и состряпать из них уголовное дело, ты ведь понимаешь?
Эрик что-то невнятно пробубнил в ответ на заявление адвоката, его взгляд уже затуманился от изрядного количества виски. В попытках сфокусировать взгляд и силясь придать своей речи больше чёткости, он монотонно изрёк:
– Морель, дружище, я об этом и думаю. Или ты решил, что меня беспокоят эти шестьсот тысяч?
Морель уже знал Эрика достаточно давно, чтобы вовремя сообразить, что в таком состоянии эти разговоры «ни о чём» могут перейти на следующую стадию – скулёжа и жалоб на жизнь, на всех вокруг в поисках виноватого. Чего доброго, закончатся обвинениями всех присутствующих в некомпетентности…
Он решил пресечь все попытки Эрика на корню:
– Эрик, мы сейчас все на взводе. И у нас нет времени размусоливать. Нам нужен план действий. В таких вопросах важны даже минуты. Ты знаешь, насколько быстро в сети можно удалить все следы? У нас ещё есть шанс их найти, давай не будем тянуть время.
Он обратился к Роберу:
– Кристоф, ваша задача – по горячим следам выяснить про этих ребят всё, что только удастся нарыть – начиная от мобильного телефона их бабушек, любимого цвета их жён до наличия бородавок между пальцами или размера бюста их матери – всё!
Алан любил говорить метафорами. И как ни странно, тогда его понимали гораздо лучше, чем когда он включал в свою речь профессиональную терминологию. Кристоф кивнул.