– Да, я понимаю, я не собирался отнимать у вас много времени. Знаете, мне самому уже надо бы идти… на процедуры, наверное. Видимо, это так и будет теперь. Промоют, сделают перевязку, потом, может быть, если повезёт, мне достанется более-менее приличный костюм от «Армии спасения». Своего-то у меня нет. Так и не успел обзавестись, знаете, всё не до этого было. Работал, друзья были, девушки такие попадались… не то чтобы серьёзные, чтобы жениться там и всё такое.. Ну, знаете, я ведь жениться хотел, детей завести. Не успел, как-то не получилось..
Молодой человек говорил что-то ещё, но Ивонн уже не разбирала его слов, её сковал ужас, в глазах потемнело, его бормотание раздавалось в ушах глухим эхом, как будто со дна очень глубокого колодца.
«Он ненормальный! У него явно что-то с головой!»
Ивонн только что заметила, что парень одет в униформу строителя, в голове зияет дыра, из которой по виску, по щеке и потом вниз к ключице струится кровь, всё лицо покрыто какой-то белой пылью.
Ивонн вскрикнула, и, испугавшись её крика, с дорожки резко взлетела стайка голубей…
– Ивонн, что случилось? – услышала она знакомый голос Филипа.
Филип уже бежал в её сторону, через секунду он опустился на скамейку рядом с ней, взгляд выражал испуг и удивление.
– Я… да… Филип, а где?.. Тут парень сидел только что, ему нужна медицинская помощь, у него огромная рана на голове, говорил что-то про свою девушку, очевидно не в себе… – Ивонн говорила сбивчиво, почти скороговоркой, она явно была очень напугана.
– А как он выглядел? – спросил Филип, вероятно лишь для того, чтобы успокоить женщину, поскольку знал точно, что никакие раненые пациенты не могли забрести в эту часть парка. Реанимационный блок и приёмный покой находились слишком далеко отсюда, в другом крыле здания.
– Ну, парень… молодой, лет двадцати – двадцати пяти, в строительной робе. Мне показалось… нет, я уверена, у него вся голова разбита, много крови. Филип, что происходит?
Теперь уже Филип выглядел ошеломлённым:
– Этого не может быть, Ивонн, ты что-то напутала, этот парень… он не мог, реанимация в другой стороне. Да что я говорю, какая реанимация? Он умер по дороге в больницу, в машине, мы не успели, он… у него был проломлен череп, там на стройке на него что-то упало сверху, бетонный блок… Это как? Как это возможно, Ивонн?.. Это что, шутка? – Филип задыхался, явно силясь справиться с рыданиями.
Тут до Ивонн дошло со всей ясностью. В её сознании стремительно пролетели все те случаи, которые она не могла себе объяснить. Или не хотела? Может, боялась? Встрепенувшись, Ивонн уже спокойно и без тени страха произнесла:
– Нет, это не шутка, Филип. Но ты прав, это невозможно. И я понимаю, что это выглядит как безумие, но я действительно видела этого парня пять минут назад на этом месте. Он был здесь, он говорил со мной. Его зовут Пьер.
– Пьер Леру, двадцать три года, не женат, помощник прораба, – продолжил Филип глухим, бесцветным голосом.
– Извини, Филип, я не хотела тебя расстраивать или пугать. Мне, наверное, лучше уйти… Тебе и так тяжело.
– Нет! – Филип уже не мог сдержать эмоции. – Прошу, Ивонн, не уходи, останься со мной! – в голосе была мольба, как будто о помощи. – Мы сейчас поедем, я переоденусь… Ты извини, я не так себе представлял эту встречу. Я просто должен был заменить напарника, он меня не раз выручал. И вот видишь, какая смена выдалась. Так бывает. Нечасто, но случается. Пациенты умирают, я почти привык к этому. Но это… невозможно принять. Особенно когда совсем молодые… – Филип уже плакал в объятиях Ивонн.
«Это нереально. Нет, бабуля и мама, возможно, да… Я и тогда подозревала, что это не галлюцинация. Но тот случай на озере!» – Ивонн из последних сил старалась не думать об этом. Хотя бы ненадолго, – может, всего на один вечер. Сегодня она хотела думать только о Филипе.
***
Ивонн с любопытством обходила комнату, разглядывая обстановку в квартире Филипа, пока он был в душе.
Брутальный стиль, много красивых и необычных вещей: чугунная дверь, светильники, искусно выкованные из арматуры, видимо на заказ, дизайнерская мебель, массивные полки из старого бруса, кожаный диван – всё говорило о сложном и непримиримом характере их владельца и в то же время о его утончённом вкусе и внимании к деталям.
Ей эта черта Филипа особенно нравилась. Такой противоречивой личностью была и сама Ивонн – очень жёсткой и требовательной максималисткой в сложных ситуациях и романтичной, наивной, порой даже излишне инфантильной, когда дело касалось близких людей.