Ивонн вздрогнула, как будто возвращаясь из транса. Она не верила своим ушам:
– Вы сказали «внутреннее расследование»? Я совсем в этом ничего не понимаю, но я вам верю. Видимо, дела обстоят именно так, как вы говорите. Теперь я понимаю, почему вы так нервничаете.
Ивонн никак не могла понять, что же всё это значит, кроме одного: её муж собирался уйти от неё уже давно и перевёл какие-то деньги на счёт Аделин.
– Вы правы, Ивонн, я очень рискую, – продолжил Жан-Марк. – Кроме того, что здесь будут трясти всех, и в особенности людей, так или иначе связанных с бухгалтерией, будет сложно доказать мою непричастность к этому. Но помимо всего я подписывал документ о неразглашении, когда устраивался сюда. Поэтому, как ни крути, меня всё равно могут привлечь, хотя бы даже за это, я полагаю. Поэтому я вас умоляю, Ивонн: никто не должен знать, что мы с вами общались сегодня! – Жан-Марк отхлебнул из стакана воды и умолк.
После всех волнений взгляд Ивонн – ошеломлённый от новостей, но больше всего сочувствующий – его немного успокоил.
Ивонн всё ещё не знала, что ответить. Не то чтобы это стало для неё потрясением, ей были совершенно очевидны все признаки приближающегося разрыва с мужем. Она даже не удивилась, когда имя Аделин всплыло со вновь открывающимися подробностями в этом тёмном деле с какими-то нелегальными схемами. Её не удивил и подтвердившийся факт измены Эрика с этой девицей.
Беспокоила только судьба парня, который рисковал слишком многим и который выглядел теперь совсем опустошённым.
Она догадывалась о симпатии молодого бухгалтера. Вероятно, он искал её дружбы также из-за риска оказаться в списке подозреваемых в причастности к этому делу. И как ни крути, теперь они были на одной стороне во всей этой мутной истории.
Несмотря на серьёзность вновь открывшейся проблемы, Ивонн почувствовала облегчение. Она слишком долго жила с навязанным ей чувством вины за несложившиеся отношения с мужем, кроме того, она устала нести ответственность за все его грехи на себе.
Она была благодарна молодому человеку за то, что он раскрыл ей глаза. Ей уже давно требовался волшебный пинок в этом смысле. И после пары минут раздумий Ивонн наконец ответила:
– Жан-Марк, я очень благодарна вам за ваш поступок, вы правильно сделали, что доверились мне. Будьте уверены, я вас не выдам, тем более что мы с вами здесь в равном положении, меня тоже могут подозревать. Не могу сказать, что всё, что я услышала, для меня стало сюрпризом, я давно догадывалась, что Эрик хочет со мной развестись, так что вы скорее просто подтвердили мои подозрения.
Она вздохнула:
– Думаю всё же, что навряд ли стану что-то предпринимать по этому поводу, и тем более не собираюсь копаться в грязном белье мужа. Вы даже не представляете, какой груз сняли с моих плеч, за это я вам благодарна больше всего. Думаю, я не заслуживаю такого друга, как вы.
Взгляд молодого человека смягчился, он впервые за это время немного расслабился и облегчённо выдохнул:
– Да, я знаю, что не ошибся в вас, Ивонн. Вы удивительная женщина. Думаю, я был бы только рад быть вашим другом. И это честь для меня, что вы обо мне такого мнения.
Они ещё долгое время сидели, непринуждённо общаясь на самые разные темы, не вспоминая больше Эрика с Аделин.
Как ни странно, Ивонн не вспоминала и о Филипе. Как будто со вчерашнего вечера он перестал для неё существовать. Лишь на секунду Ивонн увидела перед глазами его лицо и удивилась своей реакции. Она только подумала, что бы могло значить это безразличие, но была уверена, что ответ и на этот вопрос не заставит себя долго ждать.
К Жан-Марку Ивонн прониклась глубокой симпатией, он вызывал в ней самые искренние сестринские чувства, и больше всего она была рада, что наконец впервые за долгое время у неё появился настоящий друг.
Попрощавшись с молодым человеком в кафе, Ивонн долго колебалась, стоит ли подниматься в офис мужа, как она изначально хотела. Мысли о муже и о его интрижке на мгновение омрачили лицо женщины, но её слишком беспокоило состояние дочери, и она всё ещё хотела задать Эрику те же вопросы относительно её будущего.
Но, видимо, вновь открывшиеся подробности его закулисной жизни требовали более тщательного изучения. Она начала подозревать, что если всё, что рассказал ей бухгалтер, было правдой, то у Эрика навряд ли окажутся в наличии свободные средства, чтобы вложить в проект Кристины.
Если только у него не готов другой план. Но всё слишком очевидно указывало на то, что он врал не только ей, но и намеренно вводил в заблуждение дочь. И видимо, уже давно настраивал её против матери.