Слушая Федерика, Ивонн находилась в состоянии, близком к обмороку. Его речь была слишком пафосной в данных обстоятельствах, но одновременно проникала в самые глубинные закоулки её подсознания, невероятным образом заставляя не только поверить в реальность происходящего, но и осознать всю серьёзность действа. И тем не менее разумом она не могла поверить тому, что слышала. Ивонн ожидала от этой встречи что угодно, только не то, что сейчас услышала.
Но на каком-то глубоком уровне она знала: бабушка ей снова посылала знак, и на этот раз он был вполне ощутимый и весомый. Мимо этого события невозможно пройти отмахнувшись, сославшись на психическое нездоровье, мигрень или депрессию.
Ивонн почувствовала груз ответственности за свои действия и поступки, за то, что происходило и что будет происходить в её жизни. Это и пугало, и вдохновляло одновременно. Пугало, потому что она слишком хорошо знала, что никто не сможет ей помочь, кроме неё самой. А вдохновляло ровно по этой же причине, ведь она получила так необходимые ей утешение и надежду: это значило, что и помешать ей никто теперь ни в чём не сможет.
Посвящение, вопреки ожиданиям Ивонн, происходило совсем не так, как описывалось в многочисленных художественных произведениях тысячу лет до этого дня и, возможно, будет описываться столько же лет после. Не было ни торжественных ритуалов с ряжеными, ни трансовой музыки, ни плясок с бубнами.
Собрание предоставило Ивонн возможность высказаться, затем они медитировали вместе, потом делились впечатлениями, рассказывая всем, что каждый видел во время медитации. Потом они ещё раз поздравили Ивонн со вступлением в их скромное сообщество, обменялись контактами и постепенно стали разбредаться по зале с напитками, непринуждённо общаясь, обсуждая житейские вопросы и планы на будущие встречи. Сделать такие встречи традицией предложил Федерик.
А Ивонн, потрясённая всем происходящим, до сих пор пребывала в изменённом состоянии. Она не могла сконцентрироваться: то хотелось бросить всё и бежать, то она вдруг ощущала такую душевную близость и родство с окружающими её людьми, что хотелось их обнять.
Она всё больше накручивала себя, пока ей не удалось понять причину своих страхов: Ивонн до ужаса боялась сближаться с людьми. Обычно все, кто находился рядом с ней, рано или поздно становились мишенью для демона. Так повторялось много раз и вполне может повториться снова. Поэтому всю жизнь Ивонн не только чувствовала отчуждение, но и старалась сама держать дистанцию, не впускать в своё сердце никого, чтобы не рисковать.
Она устала терять, она просто хотела покончить со всем этим и оказаться дома, в своей кровати. Спать, ничего не делать, ни о чём не думать, ничего не чувствовать. Безмятежное неведение – это всё, что ей было нужно.
– Можно мне присесть рядом с вами? – грубоватая хрипотца Софи, дамы с вуалью, вернула Ивонн из невесёлых размышлений.
– Да, это свободная страна, – попыталась иронизировать Ивонн на манер американских фильмов.
Софи только недовольно цокнула языком:
– Вовсе нет, и вы это знаете. Всегда надо спрашивать разрешение и получать согласие, прежде чем во что-то внедряться. Это ваше пространство, вы здесь сидели до меня, и ваше право мне отказать, если я вам мешаю.
– Да, простите, я не хотела вас обидеть, – Ивонн уже и не надеялась отвертеться.
– Снова неверная формулировка. Я не обижаюсь, а делаю выводы. Вы, как никто другой, должны понимать силу Слова и быть с ним предельно осторожной. Обижаться – значит копить в себе негатив, мне он не нужен. У меня потом кошки мои болеют, они ведь, милые существа, берут его на себя, защищают меня от нечисти, – Софи громко и весело рассмеялась.
Помолчав, она продолжила:
– А извиняться вам не за что. Не смейте извиняться по поводу и без. Так вы отдаёте часть своей энергии всякий раз, когда извиняетесь, – вы знали об этом? – Софи вполне серьёзно задала вопрос и ждала правдивого ответа.
– Нет, я не знала, – смущённо ответила Ивонн.
– Ну ничего, вы ещё многое здесь узнаете, это только начало. Это лишь на первый взгляд кажется слишком сложным – всему можно научиться, надо только уделять этому достаточно времени и усилий. У вас всё получится, я уверена.
Она внимательно посмотрела на Ивонн и всплеснула руками:
– Ну что это я тут разболталась, как обычно?! На вас, милая, лица нет, вы выглядите слишком взволнованной и уставшей для таких бесед. Мы с вами как-нибудь обязательно всё наверстаем, а сейчас я уже собиралась идти домой, но обязательно перед уходом хотела вам сказать, что я очень рада, что вы с нами, Ивонн! Да хранит вас Бог! Я думаю, что другие тоже рады. Нас так мало осталось – нам необходимо держаться вместе.