Гоблин-шофёр, весь покорный, сразу послушался. Он на эльфийку как на богиню смотрит, разве что в ножки не кланяется. Ну а мне что — у меня другие планы. Какой дурак будет взаперти в номере сидеть, когда тут город весь из себя альтернативный.
Дождался я, пока эльфийка отойдёт подальше, пока стук её каблучков в коридоре затихнет, сказал гоблину:
— Давай хоть познакомимся. Как звать-то тебя?
Мы ведь до этого удирали со всей мочи, а шофёра, как известно, во время движения отвлекать нельзя. А потом я молчал под заклятьем. Сидел, как дурак, слова сказать не мог. Какое уж тут знакомство…
Гоблин отвечает:
— Меня зовут Шмайс, господин. Петер Шмайс.
Я аж поперхнулся. Что?
— Погоди, — говорю. — Тот самый Шмайс? Тот Петер Шмайс, что работал в депо? Тебя же убили. При попытке к бегству.
Гоблин плечами пожал:
— Такова жизнь, господин. Куда деваться бедному гобу? Говорила мне моя матушка — не лезь к людям. Хоть в бедности, зато среди своих. Но очень уж я машины люблю, не могу без них. Когда локомотив взорвали, у бедного Петера Шмайса чуть сердце не лопнуло от горя.
Шмайс покачал головой, печально качнулись уши:
— Что поделать, пришлось уйти. Оставил на месте кусок куртки — весь обгорелый, чтобы думали, что погиб Петер при взрыве, и ушёл. Хорошая куртка была, прочная, подарок мастера… Документ свой с видом на жительство одному хорошему гобу отдал. Ему нужнее было. Кто же знал, что так жизнь обернётся…
Так вот оно что! Значит, тот гоблин, что из-под конвоя сбежал, бродяга был без прописки! А мы-то в полиции решили, что он и есть Шмайс. Конечно, ведь все гобы на одно лицо… Погоди-ка…
— Знаешь, кто локомотив взорвал? — сейчас он мне всё расскажет…
— Знаю, господин.
— Ну? Говори!
— Не могу, господин. Велели молчать. Заклятье наложили. Если рот открою, конец Петеру Шмайсу.
Вот чёрт! У нас что, все гобы под заклятьем? Все, кто хоть что-нибудь знает? Вспомнил я того пожилого гоблина-фотографа, что на полицию работал. Как он меня придушить пытался. А я ведь его просто спросил, кто такой Рыбак. Может, и этот такой же?
— Послушай, — говорю. А сам на шаг отступил и револьвер в кармане ухватил покрепче. — Про взрыв я тебя пытать не стану. Скажи, ты знаешь Мирри? Она врачом хочет стать. У неё отец — фотограф.
Гоблин улыбнулся, кивнул.
— Конечно, знаю, господин. Мы родня.
Хм, похоже, они там все родня.
— Отец Мирри тебе фотографические карточки на сохранение отдал. С компроматом.
— С чем? Ах, эти, срамные картинки… Лежат в надёжном месте. — отвечает гоблин. — Да что толку? Моего родича уже не вернёшь, а Рыбак жив-здоров. Что плевать-то против ветра?
Опаньки! Я ещё на шаг отступил, спрашиваю осторожно:
— И кто такой этот Рыбак?
Как бы этот гоб меня душить не кинулся. Мало ли что.
Но нет. Гоблин Шмайс плечами пожал:
— Так это все, кому надо, знают. Только не скажут. Кому охота языком подавиться?
— Да говори уже. Кто?
Шмайс посмотрел на меня, в глазах печаль:
— Зачем вам это, молодой господин? Одного снимут, другой придёт, такой же. К этому хотя бы привыкли. Без нужды не убивает, меру знает, лишнего не берёт. Что же его, на заместителя менять? Так Викентий Васильевич ещё покруче будет. Ох, зол заместитель господина Рыбака. Понятное дело, столько лет вторым номером ходить…
Блин! Блин! Меня как мешком по голове ударило. Стою, глазами моргаю, на гоблина смотрю.
Это что же получается? Ну да, я давно догадывался, что наш полицмейстер — и есть тот самый Рыбак. Глава местной мафии, главный злодей, оборотень в погонах и всё такое… Но шеф? Викентий Васильевич? Он же сам меня Рыбака искать послал, отчёта требовал… Ох, блин…
Хотя что удивляться? Говорили же мне, что служили они вместе, вместе в море тонули на одном плоту. Оба-двое. Ясен день, шеф меня использовал втёмную. Узнай-ка, стажёр, нет ли где утечки? Знает ли кто, что за человек этот Рыбак?
Да ещё смеялся небось, как стажёр Найдёнов, незаконный сынок Рыбака, под папашу своего копает… Ну и хмырь наш Викентий Васильевич, зам полицмейстера.
Эх, была не была, спрошу ещё.
— А не знаешь, — говорю, небрежно так, — нет ли у Рыбака сынка незаконного? От высшей эльвийки, к примеру?
Гоблин аж глаза выпучил.
— Полукровок гулящих много, господин, они для его высокоблагородия что хочешь сделают… А вот про сыночка от госпожи… нет, не ведаю. Да разве так бывает, чтобы светлая госпожа с человеком ребёнка завела? Срам-то какой!