— Позвольте спросить, господин капитан, вы от кого здесь? — спрашивает пожилой сыщик. — А государеву службу мы все исполняем, в меру своего усердия.
— Позвольте представиться — Дмитрий Найдёнов. Нахожусь в личном подчинении князя Васильчикова, Андрея Михайловича. Так что простите, но уйти не могу — служба.
Глава 20
Все на меня уставились, даже доктор забыл застегнуть свой чемоданчик.
Сурков сразу мрачный стал. Ясное дело - думал, он главный надо мной, а вышло наоборот. Князь Васильчиков — это вам не кот чихнул. Сурков ведь на особую канцелярию работает, а главный над ней кто? Правильно, князь Васильчиков. Особа, приближённая к государю. Так что я, выходит, выше Суркова. Не по званию - по положению.
Пожилой сыщик спрашивает:
- Так что же, князь вас лично сюда прислал?
Ну, мне что терять, и так уже по самые уши. Кивнул я, отвечаю:
- С высочайшего соизволения.
И глазами на потолок показал, типа, государь одобрил, собственной персоной. Ещё перстень алмазный, что мне от государя вручили, повернул камнем вверх. Чтоб виднее было.
Ну а чего зря время терять. Эльфов у сыскарей нет, гоблинов тоже. Следы искать некому. Разве что мне. Зря, что ли, я недавно в гостинице жулика-администратора влёгкую прижал? Пакетик с травкой у него в кармане нашёл, как экстрасенс или фокусник какой. Ясное дело, я не фокусник, но Дар оказался полезный. Или это не Дар действует, а талисман у меня на шее, от Иллариэль? Ну так всё равно польза.
Хотя, если бы я не загасил этим своим даром мирные обереги, девушка моя, танцовщица, была бы жива… эх. Но что теперь.
Ведь сейчас что будет? Скажут — дело ясное. Подлец ректор нечист на руку оказался. Взятки брал, грязными делишками не брезговал. Вот его совесть и замучила. Всё ж таки благородный человек, сам руки на себя наложил. Вон, и записка предсмертная имеется. Дело закрыто, все свободны.
Огляделся я вокруг, заметил кое что. Полицейские сыщики как следует обыск производить не стали, дело-то ясное. Записку нашли предсмертную и обрадовались.
А я вижу, огонёк в ящике стола светится. И ещё парочка — на стене, где картина висит. Амулеты, обереги, как их там, короче — камушки зачарованные.
Две штуки как раз под картиной. Там девочка нарисована, сидит за столом, на столе яблоки и ножик для фруктов. Красивая картина. И девчонка вроде знакомая. Да это же дочка ректора, что мы на лестнице встретили! Только здесь, на картине, она мелкая ещё.
Открываю ящик стола, где один огонёк, достаю ключ. Ключ с брелком - бусиной на цепочке. Амулет.
Один сыщик, что возле стола стоял, на меня глаза вытаращил. Говорит:
- Как же так, я стол обыскивал, никакого ключа не было!
Взял я ключ, подошёл к стене, картину снял. Мне никто не мешает, все смотрят — любопытно. За картиной вроде ничего нет, стена гладкая.
Смотрю - два огонька, справа и слева. Как габариты. Положил я правую руку на один огонёк, левую — на другой. Они зашипели и погасли, как спички. Ну, это мне показалось, что зашипели. Но огоньков не стало.
Сыщики ахнули. На стене прямоугольник появился — дверца потайного сейфа.
- Чудеса! - сказал один.
Другой молча перекрестился.
- Господин капитан, откуда дверка взялась? - сухо спросил пожилой сыщик.
Я рукой по дверке провёл, нащупал замочную скважину. Ответил:
- Так она была здесь. Я просто надавил, она и показалась.
Пожилой носовой платок вытащил, высморкался. Сунул платок в карман, сказал:
- Полезный вы человек, господин Найдёнов. У меня поработать не желаете?
Сурков тут же встрял:
- Мы с Дмитрием Александровичем уже сговорились. По старой памяти, - и на меня зыркает, как кот на сметану.
Я подумал, говорю:
- Господа, весьма польщён. Обращайтесь, с радостью помогу. Если основная служба не помешает.
Повернул ключ, дверца сейфа распахнулась.
Бумаги какие-то, стопка ассигнаций, шкатулка, ещё шкатулка. Ничего особенного с виду нет. Обычный сейф. Зачем было обереги ставить?
Достал бумаги, на стол положил. Ассигнации, письма, все конверты вскрытые. Одна шкатулка с драгоценностями. В другой шкатулке пачка писем, письма потрёпанные, шёлковой лентой перевязаны. Локон волос, медальон с женским портретом. Понятно, любовные делишки. Дело давнее…
В толстом конверте — пачка ценных бумаг. Хорошая такая бумага, гладкая, вся в завитушках, печатях и подписях. Акции.
Ого, и сумма немалая. Кое-кто вложился в железную дорогу. Акционерное общество, всё солидно. Ничего себе.