Порылся я ещё в конверте, вытащил плотный листок, сложенный в несколько раз. Карта. Красной и зелёной линией отмечено, где железная дорога идёт. Зелёная — что уже есть, красная — что только ещё будет. От столицы вниз, и дальше, в неведомые дали. Гляди-ка, а общество с размахом! Судя по всему, дорога будет длинная. Как раз через те места, где наш губернский городок стоит.
Неплохо живут ректоры институтов, вон какой пакет солидный. Тут акций на миллион. Ну, может, не на миллион, но точно на хорошие деньги.
Да и земля вдоль дороги, небось, тоже денежек стоит.
Так, что там ещё… Листок с подписями, круглая печать. Сверху надпись: "копия". Список учредителей. Список небольшой, на пять строчек всего. Первый же номер — граф Бобруйский. За ним ещё имена, этих не знаю. Но звучат солидно. Сразу видать — уважаемые люди.
Вот оно что. Выходит, граф Бобруйский не зря к нам в провинцию катался, у него интерес был. Денежный. Ведь для чего он тогда приехал, и знатного эльфа с собой притащил? У нас в губернии беспорядки начались. Инороды взбунтовались, начали демонстрации устраивать, вместо работы. Заодно эльфийку благородных кровей на лоскуты порвали магическим образом. Какие уж здесь шутки. Тут надо дорогу строить, а в губернии бардак.
Понятно теперь, почему такие благородные господа к нам в провинцию прибыть изволили. У них там в акционерном обществе отчёта требуют, дохода всякого. А какой там доход, когда такое. Ни денег, ни репутации, забастовки с убийством.
Вот почему Лобановский хотел дело замять. Ему диверсия ни к чему. Там же разбирательство начнётся, солдат нагонят, землю будут носом рыть — динамит искать с народовольцами. А так — сами виноваты, руки кривые, не на тот рычаг нажали, дико извиняемся, господа. Больше не повторится.
Хотя — врать своему же акционерному обществу? Заметать пыль под ковёр? Нелогично. Всё равно же узнают, шило в мешке не утаишь.
И всё-таки — зачем Лобановский велел замять дело? Ректор может акционерам лапшу на уши вешать про несчастный случай, а мне ясно как день — диверсия. Зачем скрывать правду, когда важные люди дорогу строят, стараются? Вложились капитально, опять же дело нужное, прибыльное… Нет, здесь что-то не то...
Неужто конкуренты постарались? Англичане? Поезд взорвали, чтобы наших акционеров разорить? Так это их был паровоз. Им-то зачем взрывать, они с нами торгуют, локомотивы продают. Какие конкуренты, их и нету, считай.
Погоди-ка… Я снова заглянул в документы. Вот ещё бумажка, акционерное общество купило землю под завод, для строительства собственных локомотивов. Так что того гляди, английские станут не нужны.
Ну так это когда ещё будет... Да, общество построит свои паровозы, доход хочет от своего завода. Чтобы свои локомотивы ездили, а не чужие. Так что же, выходит, это они английский локомотив взорвали? Взорвали вместе со своим человеком — графом Бобруйским? Чтобы конкурентов убрать? Бред какой-то...
Или это в самом деле народовольцы постарались, им же всё равно, какой поезд взрывать?
Ну да, я так бы и подумал. Если бы народовольцев не знал, и с ними на конспиративной квартире не общался. Если бы их главарь, Швейцар, не сказал мне: где наш динамит? Кто поезд взорвал, почему не мы?
А Швейцара теперь не спросишь. Потому что мёртвые не болтают. Всех народовольцев на квартире одним махом прикончили. Без суда и следствия. И вот сюрприз — прикончил их сынок князя Васильчикова, Митюша, блестящий офицер. И меня хотел прикончить, да не вышло. Сказав при этом: так надо, Дмитрий. Ты бы понял, если бы знал. Вашу губернию нужно закрыть.
Кстати, и ректор Лобановский наверняка об этом знал. Вон как испугался, когда я спросил его, что эти слова значат. И где теперь Лобановский? Правильно - лежит мёртвый. Прямо как народоволец Швейцар. Только того из револьвера застрелили, а ректора повесили…
Погоди, Димка. Что значит — повесили? Все говорят — самоубийство. Вон, и доктор, и полицейские — все. Все уверены, что ректор покончил с собой.
Но как удачно помер, как вовремя… Вот блин.
- Господин капитан. Господин Найдёнов! - голос пожилого сыщика.
Я аж вздрогнул. Стою с бумагами в руке, как дурак, задумался.
- Мы уходим, - говорит пожилой сыщик. - Пожалуйте, бумаги передайте сюда. Квартиру нужно опечатать, бумаги сохранить. Для адвокатов и наследников. Прошу всех на выход!
Отдал я ему бумаги. Шкатулки они тоже все забрали, сейф так оставили — раз уж я его вскрыл.
Все из квартиры вышли, дверь опечатали. Полицейские толпой вниз двинулись. Доктор с пожилым сыщиком вместе пошли, с ними остальные.