— Так что? — Сурков сел за стол, ко мне наклонился: — Согласен?
— А от моего согласия что-то изменится? — отвечаю.
Он ухмыльнулся, говорит:
— Ну как сказать… Лучше ты, чем кто-то другой. Дело опасное, зато карьера взлетит. Вверх пойдёшь, через чин прыгнешь. Как недавно. Плохо ли?
— Что надо делать?
Вижу, отказать не получится. Поглядел я на Суркова, и вдруг понял — если откажусь, плохо будет. Что, не знаю. Но лучше не проверять.
— Отлично, — Сурков кивнул. — Тогда к делу. Побег производим по сигналу. Бежать будет Ворсовский. Предварительно его обработает Зубков. Доведёт до готовности, так сказать… хе-хе.
Сурков резко оборвал смех. Наклонился над столом ниже:
— Ворсовский много знает, но лучше умрёт, чем расколется. Ты ему скажешь, что сочувствуешь их делу. Для этого в его присутствии во время допроса вы поссоритесь с Зубковым. Выскажешь ему разное, чтобы Ворсовский поверил. Что говорить, сам найдёшь.
— Он не поверит. Я для него жандарм.
— Скажешь так, чтобы поверил. У тебя и козырь в рукаве — ты из инородов, а народовольцы таким сочувствуют.
Сурков улыбнулся:
— Что, думал, не знает никто? Ты же из студентов, сам с примесью, таким прямая дорога в народовольцы. Скажешь, сил нет уже терпеть полицейские зверства.
— Не поверит он, — говорю. — Вон, Ксенориэль тоже полукровка. И что?
Тут он губы скривил, полез в карман, достал несколько бумажек.
— На, читай. Если Ворсовский не поверит, скажешь — деваться тебе некуда. Читай, читай.
Я стал читать.
Ёлки зелёные, да это донос! Самый настоящий. На пяти листах, во всех подробностях расписано. Что офицер Найдёнов, субъект предположительно с примесью эльвийской инородской крови, сей факт скрывает. Что капитан Найдёнов свой долг выполняет спустя рукава. Что такого-то и такого-то числа упомянутый капитан свой долг не выполнил, камеры и карцеры (номер такой-то и такой-то) вовремя не проверил. А пил в это время офицер Найдёнов крепкий чай у себя в архивной комнате. И что за чай он там пил, никто не знает…
А также — просьба обратить особое внимание! — есть сильнейшее подозрение, что капитан Найдёнов своим тайным колдовством, сиречь запретной магией, привёл в негодность обереги в карцере, где содержится опаснейший народоволец под номером десять. Что сей капитан обереги те видит, и сломанные чинить не приказывает. А если оберег работает, так офицер Найдёнов своей магией его ломает. Чем наносит прямой вред работе жандармерии и лично надзирателя Ксенориэля, который к этой должности приставлен…
Ух ты! Вот так номер! Ну ничего себе… Недели не проработал, а уже кучу доносов настрочили на Димку Найдёнова.
— Догадываешься, кто писал? — говорит Сурков. — Наш инород надзиратель на тебя доносит, по зову сердца, хе-хе. Так что скажешь арестанту, что раскрыли тебя, когда ты ему помогал… Знаю, знаю! Брешет подлец, морда инородская. Ну так нам это на руку. Скажешь, раскрыли тебя, бежать надо.
— Что же я, Ворсовскому доносы покажу? — вот блин, и правда, хоть беги. Прокололся ты, Димка, засёк тебя Ксенориэль. Не сегодня, так завтра на месте застукают.
— Да ты не сомневайся, Найдёнов, — задушевно сказал Сурков. — Дело-то привычное. Чай, не в первый раз.
Увидел, что я удивился, сказал тихонько:
— Ты что же думал, дружок, я тебя от доброты сердечной в школу полиции пристроил? От тюрьмы, от каторги тебя спас? Твоя работа — полицейский агент. И бумажка у меня есть, с твоей подписью, с чистосердечным признанием, всё как положено. Ты не помнишь, а бумага всё помнит, всё знает. Вот ты у меня где!
Он показал сжатый кулак.
— Ладно, ближе к делу. Теперь по деталям…
Наклонился он ко мне поближе, и выложил весь план. Что и как делать будем, как побег устроим, чтоб комар носу не подточил. Потребовал запомнить, бумажек никаких не писать, чтобы не спалить контору.
— В назначенный час подкатит чёрный экипаж. Ты его сразу узнаешь, таратайка приметная… Тут уж времени не теряй, хватай Ворсовского и грузи туда. Отвезёшь его вот по этому адресу… Там переночуете. Место надёжное, под наблюдением лучших агентов. Комар носу не подточит. И надо, кровь из носу, Найдёнов, выйти на связь с девицей, что мы видели. Ну, да ты её знаешь.
Сурков зубы оскалил, ухмыляется, как акула.
— Да-а-с, не ожидал, не ожидал… бойкая девица оказалась Настасья Ипполитовна. Очень бойкая. Кто же знал, что у такого уважаемого человека, господина Лобановского, эдакое дитятко вырастет. Короче говоря, Найдёнов — девицу надо отыскать, и главное — войти в доверие. Она явно из бомбистов, и планы все знает. А что не знает, дружки её расскажут.