Глава 4
Сколько я так в камере просидел, не знаю. Счёт времени потерял. Пить хочется, сил нет. Губы потрескались, коркой покрылись. Чуть шевельнёшь — лопаются. И темнота. То ли глаза от голодухи и побоев ничего не видят, то ли просто тюремная тьма. Жутко мне стало, чего уж там.
Помню, как-то нам экскурсовод в Петропавловской крепости доказывал, что всё чинно-благородно было в царские времена. Никто узников не пытал, кормили-поили, разве только гулять не выпускали… Ага. Посидел бы тут, сразу узнал, какой бывает обед по расписанию.
А вот и бред начался… В темноте появилась ослепительная вертикальная полоса. Дверь открылась, вошла наша эльвийка, с которой мы в Петербург приехали — пресветлая Иллариэль. В руке фонарь небольшой на петле, в одну свечу, эльвийка его внесла и на пол поставила. Дверь закрылась за её спиной.
Иллариэль подошла ко мне — да тут и идти-то некуда — сделала шажок, остановилась. Говорит:
— Это не бред, мальчик. Встань, мне неудобно смотреть на тебя.
Приподнялся я, она руку протянула, лоб мне потрогала. Настоящая рука, тёплая. Живая!
Пощупала эльвийка мне лоб, прямо как мамаша, выпрямилась:
— Я велела тебе сидеть в гостинице!
— Я…
— Я велела сидеть и не высовываться! — оборвала она. Сама злая, глаза сверкают в полутьме, как у совы. — Зачем ты пошёл в Летний сад?
Ответить мне опять не дала, говорит, уже тише:
— У нас мало времени. Слушай внимательно. Я поговорила с Эннариэль. Она меня ненавидит, но мы одна семья. Я попросила, она обещала тебе помочь.
— Почему? — спрашиваю. — Зачем я вам нужен? Мы, полукровки, для вас пыль под ногами. Расходный материал.
Эльвийка вздохнула.
— Ты до сих пор ничего не понял? Я делаю это ради твоего отца. Я обещала позаботиться о тебе.
Ничего себе! Она обещала. Хороша забота…
— Это полицмейстеру что ли, Ивану Витальевичу, обещали? Любовнику вашей подруги? Спасибо, позаботились!
Пресветлая Иллариэль брови подняла, посмотрела, как на дурачка.
— Моя подруга тебе сказала, что ты её сын?
— Нет, но я и так догадался, — отвечаю.
Нет, ну ясное дело, прямо мне ничего не сказали. Но что тут понимать? Так намекнули, что дальше некуда. Куда уж яснее.
— Бедняжка… — тихо произнесла эльвийка. — Она была верной до конца…
Взглянула на меня, глаза блеснули:
— Нет, моя подруга, та, которую ты знал как хозяйку Дома невинных лилий, не была твоей матерью.
— А кто? — что-то я туплю сегодня. Наверное, от удара по голове.
— О, пресветлый эфир! — выдохнула эльвийка. — Я, я твоя мать!
У меня аж челюсть отвисла. Даже не почувствовал от удивления, что губы опять треснули, и кровь потекла. А эльвийка говорит, быстро, не перебить:
— Да. Двадцать лет назад я завела любовника, человека. Мой муж, Домикус, презирает такие связи, но никогда не вмешивается. Но в тот раз вышло иначе. Я забеременела и решила оставить ребёнка. Муж был в ярости. Чтобы спасти тебя, я уехала далеко, в глухомань, и родила там. Моя подруга взяла всё на себя. Мы сделали так, чтобы думали — это её ребёнок. Тайну знала только она, и местный землевладелец, офицер флота в отставке. Он согласился признать себя отцом, если дело выплывет наружу. Мы заключили сделку. Подставной отец получает наше покровительство, мы получаем безопасность. Ты должен был расти в неведении, но твои опекуны тайно давали деньги на твоё обучение. Подставной отец, да, его зовут Иван Витальевич, устроил тебя в гимназию, потом послал учиться в университет. Заодно и его карьера шла в гору. Брат Левикус, глава местной общины, поддерживал его во всём.
Эльвийка вздохнула. Голос её упал почти до шёпота.
— Прошло двадцать лет. Я жила в полном достатке, в полном блеске. Я была женой самого могущественного эльва — Домикуса. Сестра Эннариэль, та, что ты недавно видел при допросе, в подмётки мне не годилась… А ведь теперь она занимает моё место. Но потом я снова понесла. И муж припомнил мне измену. Домикус вытащил на свет старинный закон: один высший эльв приходит, другой — уходит. Ты исчерпала свою квоту, сказал он. Твой второй ребёнок не будет жить.
Иллариэль покачала головой, кажется, она плакала:
— Мне снова пришлось бежать. Как глупо, как странно ведёт себя женщина, когда пытается спасти своё дитя… Ведь я почти ровня Домикусу, я эльв. Мы должны быть выше этого. Подруга вновь помогла мне. Мы могли спасти только одного из нас: меня или сына. Я не сомневалась — на этот раз Домикус не простит. Мы нашли исполнителей, нашли место силы в лесу, и провели обряд. Душа моего сына должна было спрятаться до времени в безопасности под рукой брата Левикуса. Моя судьба была — слияние с землёй, деревьями, ручейками. Я вечно блуждала бы там, пока стоит этот лес, пока жива земля. Но что-то пошло не так. Обряд не удался. Душа моего сына укрылась в маленьком котёнке, неведомо как забредшем на лесную поляну. Тело моё нашли и лишили покоя.