Ух ты! Пожар. Протолкался я поближе, смотрю — знакомая гостиница горит. Из окон пламя, дым клубами. Где-то колокол на пожарной каланче надрывается. Да как ярко пылает…
Не может каменный дом так быстро гореть. Там ведь на каждом этаже обереги в стены вделаны. Кругом горничные, коридорные… всякая обслуга. Приличное заведение, всё по уму. Наверняка кто-то магию применил — для поджога.
Стал я ближе пробираться, Жучку на руки взял, чтобы не затоптали. Эх, не успел, не успел я сюда добраться. Потрясти местного администратора, коридорных, проституток… Всех, кто порошком торгует, кто амулеты из-под полы продаёт.
Был канал для торговли дурью, и вот теперь нету. Сгорел вместе с гостиницей. Я ведь бумажки из архива читал, про канал для торговли. «Звериный лаз» называется. И администратор у стойки мне тогда с перепугу признался. Афедиэль подтвердил, сказал, пароль у них — Барсук. Всё сходится.
Эх, если бы я сюда пораньше прибежал… Поздно.
Жучка вдруг завертелась у меня на руках. Пискнула, цапнула зубками за ухо.
— Что?
Собачонка указала мордой. Я посмотрел.
Вижу, лицо знакомое. Ворсовский. Если бы собачка не показала, не узнал бы его. Тужурка на нём серая, рабочая, таких кругом сотни. Картуз с лаковым козырьком, надвинут на лоб. Лицо почему-то смуглое, рябое. Намазался чем-то? Ну так и я сажей нарочно испачкался…
Что он здесь делает, возле гостиницы? Совпадение? Не думаю.
Я тоже котелок на уши надвинул, очки поправил, да ещё ссутулился маленько.Чтобы он меня не узнал. Тут клаксон загудел, громко так, народ стал по сторонам разбегаться. Гремя копытами, к гостинице вылетела упряжка вороных. Пожарные приехали. Бравые парни в блестящих касках, с баграми в руках.
Я потерял Ворсовского из виду. Метнулся через толпу, туда-сюда. Блин, где он?!
Магическая печать на спине вдруг похолодела. Звуки колокола, крики людей — всё стало как-то тише. Даже огонь из окон показался не таким ярким. Зато я увидел три огонька в толпе. На фоне тусклого неба, серой толпы, неяркого пожара они светились как фонарики в руках. Маленькие, карманные.
Да это же заговорённые камни, амулеты! Я пригляделся — точно. Три человека, все неприметные, взглянешь, и отвернёшься. У каждого на теле амулет. А если ещё приглядеться… Я закрыл глаза. Так лучше. Меня толкали, вокруг шумела толпа. Зато стало ясно, как день — это амулеты поиска. Ещё трое ищут кого-то. Я даже догадываюсь, кого.
Наверное, полиция в штатском. Агенты, филёры. Как хочешь назови, всем нужен беглый арестант. А чего удивляться — я ведь укатил из крепости на другой карете. Не так, как мы с Сурковым договаривались. Вот они все теперь на ушах и стоят.
Жучка у меня на руках дёрнулась, показала носом. Ага, вижу. Вот он, Ворсовский. Пробирается в толпе.
Беглый арестант потихоньку проталкивался к перекрёстку.Там можно скользнуть между домами и потихоньку уйти. Нет, не успеет. Я увидел, что огоньки амулетов с разных сторон площади тянутся за ним. Впереди, возле перекрёстка, загорелась ещё пара огоньков. Поисковые амулеты.
Я понял — ему не уйти. Не один, так другой агент сядет на хвост, проследят, передадут по цепочке. Так ловко, ни один опытный подпольщик не догадается, что его ведут.
А мне это надо? Нет. Это моя операция.
Я стал пробираться вслед за полицейскими агентами. Прижал Жучку покрепче, и вперёд. Скорее, ещё немного…
Вот впереди замаячила спина агента. Огонёк амулета тихонько светился у него в кармане, туда сунута рука. Видно, работает по схеме горячо-холодно. Я зажмурился, представил, что огонёк — это свеча. Дунь — погаснет. Я дунул, огонёк в кармане агента погас.
Агент пробежал ещё немного, остановился, завертел головой. Ага, один есть!
Так я погасил ещё два амулета. Агенты затоптались на месте, потеряли след. Но зато впереди, куда пробирается Ворсовский, его ждёт ещё парочка. Жаль, мне до них не достать. Слишком далеко. Как будто тянешься рукой, кончиками пальцев чиркаешь по краешку, а схватить не можешь. Неприятно.
Я выбрался из толпы, свистнул. Подкатила пролётка. Их тут полно сейчас— народу сбежалось много, знай, лови клиентов.
— Куда изволите, барин?
Я порылся в кармане сюртука, достал золотой полуимпериал. Показал извозчику:
— Куда скажу.
Ворсовский уже пробирался по краю толпы, прямиком в лапы агентов.Вот он вышел на мостовую, поправил картуз, зашагал по улице. Огоньки поисковых талисманов двинулись к нему, беря в клещи.
Свистнул кнут, над толпой пронеслось лихое: «Эге-гей, посторонись!»