Иллариэль вздохнула, сказала холодно:
— Мне пришлось выйти из спокойствия леса. Чтобы спасти тебя, я заняла тело твоей подружки-полукровки. Как её там — Альвиния? В нём невыносимо тесно, невыносимо. Твоему брату в теле стряпчего было лучше, чем сейчас мне. И что за странное имя — Талисман?
Я обхватил голову руками. Да блин блинский! То по морде кулаками колотят, то страшные тайны открывают!
Это что же выходит — меня родила вот эта эльвийка? Та самая, тело которой полиция нашла на поляне в магическом круге, всё раскромсанное, покрытое снегом и загадочными знаками? А котик Талисман, получается, мой младший брат? Только от другого папаши? Ой. Давайте по одной новости за раз, а то у меня мозг взорвётся. Ощущение, как будто сопливый сериал смотрю, только я в нём — главный герой. Луис-Альберто, как любит говорить моя тётка, она обожает такие штуки. Ещё поёт и приплясывает при этом: «Луи-ис Альбе-е-ерто! Ты не поверил мне… Тарам-пам-пам!..» Тьфу.
— Ладно, я понял, — говорю. — Вы моя мать. А отец тогда кто? Если не полицмейстер, то кто тогда?
— Ты всё узнаешь, — эльвийка оглянулась на дверь. — Мне нужно идти. Но прежде…
Она расстегнула пуговки на платье и вытянула медальон на цепочке.
— Вот. Возьми.
Я посмотрел. Кругляшок, размером с большую монету. Обод чернёного серебра, внутри распластался, как будто хочет вылететь, но не может, сине-золотой феникс. Хотя нет… не феникс. Попугай, просто встопорщенный. Перья вразлёт, клюв раскрыт, глаз блестит чёрным алмазом. Птица как живая, кажется, тронь пальцем — улетит. Где-то я его уже видел…
Погоди-ка… Микки? Мой Микки, мелкий малец гоблин, которого хозяйка Дома невинных лилий, не спросясь, превратила в попугая?
— Да, это твой попугай, — сказала Иллариэль. То есть моя мать. — Твой гоблин в теле попугая. Я взяла его с собой, он всю дорогу ехал с нами в моей сумочке.
— Ты убила его? — вот тварь. Мамаша, называется. — За что?
— Не волнуйся, он жив. Я его… — эльвийка пощёлкала пальцами, — упаковала. Заморозила. Нельзя везти такую большую птицу, это неудобно. Возьми амулет, надень его.
Я взял кругляшок, посмотрел, потёр пальцем чёрный алмаз глаза. Надел цепочку на шею.
Иллариэль подступила вплотную, сказала:
— Никогда не снимай этот амулет. Никогда, слышишь? От этого зависит твоя судьба. Он будет охранять тебя днём и ночью. Но ты должен носить его всегда. В бане, в постели с женщиной, где угодно. Скажешь всем, что это прощальный подарок твоей матери. Что она дала его тебе… на смертном одре. Что ты поклялся не снимать его — в память о ней. Ты понял?
Я кивнул. Спросил:
— А Микки можно оживить? Или он так и будет амулетом?
— Да, амулет можно распаковать, — нетерпеливо ответила Иллариэль. — Когда опасность будет позади. Когда у меня будет достаточно силы сделать это. Сейчас разморозить амулет не может никто. Разве что Домикус. Но он не захочет.
Эльвийка снова оглянулась на дверь.
— Мне пора. Помни, что я сказала! Тебе помогут. Только не снимай амулет! Никогда, никогда не снимай.
Скрипнула, отворилась дверь, эльвийка быстро скользнула наружу. Бросила напоследок взгляд и пропала. Дверь захлопнулась, я остался один. С амулетом на груди, весь в синяках, в голове — бардак.
Получается, моя мать — высшая эльвийка. Пресветлая Иллариэль собственной персоной. Муж её — старший эльв Домикус. Вообще старший, над всеми инородами. Личный друг государя и его правая рука.
Братец мой вообще капец прикольный — маленький котик, которого я нашёл в лесу возле раскромсанного тела. Тела его — и моей, получается — матери. Назвал я котика Талисманом, притащил домой, обогрел, накормил, с собой везде таскал. Потом котик стал призрачным, спрятался у меня внутри за магической печатью. А потом ему стало скучно и он забрался в тело стряпчего. Где теперь этот стряпчий, где гуляет, эфир его знает…
Осталось только выяснить, кто мой папаша. А там пожалуйте, пора на эшафот. Как сказал князь Васильчиков — петля и плаха, плаха и петля. Потому что факт покушения на государя пока ещё никто не отменял.
Глава 5
Не обманула пресветлая Иллариэль. Я даже остыть не успел после нашего разговора, как дверь снова открылась. Вошли конвоиры, вытащили меня, проволокли по коридору, потом вниз по лестнице, потом наверх. И так, пока не вывели на воздух. Протащили под аркой выхода, мимо кованых ворот, проволокли по брусчатке, даже осмотреться как следует не дали. А что смотреть, правильно я догадался. Каменные стены с мрачными квадратами окон, низкое небо над головой; острый, цвета солнца, шпиль собора… Петропавловская крепость. Та самая, где декабристы сидели. А может, в этом мире они здесь не сидели, но я-то знаю.