Второй слишком сунулся вперёд, пуля угодила ему в голову. Охранник опрокинулся на спину, выронил револьвер.
К карете кинулись трое боевиков-народовольцев. Я подбежал сзади, подобрал с земли револьвер. Тюкнул одного боевика по затылку, тот свалился.
Другой уже вскакивал на подножку кареты. Третий схватился с кучером в рукопашную.
Я подскочил к карете вслед за боевиком. Тот уже ткнул в салон револьвером. Изнутри сверкнуло. Бах! Боевик отвалился, вместо лица — кровавая рана.
Кучер всё боролся с боевиком. Кажется, оба уже зарезали друг друга, но ещё не поняли этого.
— Не стреляйте! — крикнул я. — Елизавета Алексеевна, не стреляйте! Это я, Дмитрий! Дмитрий Найдёнов!
Я сунул внутрь кареты руку, на которой блестел драгоценный перстень. Фамильный бриллиант, знак члена семьи.
— Что есть — Елисавет Алексевна? — сказал женский голос. — Сдесь нет её. Вы есть гвардеец?
Я распахнул дверцу и влез внутрь. Никакой великой княгини Елизаветы в карете не было. Вместо неё — какая-то дама средних лет с антикварным пистолетом в руках. С ней рядом сжалась в комок знакомая девица — Ирина Потаповна. Я уже понял, что она любовница государя. Лорд Гамильтон ещё сказал недавно, в склепе.
Дама поджала губы. Оглядела меня выпуклыми голубыми глазами.
— Вы кто есть?
Акцент у неё будь здоров. Иностранка, сразу видно. Когда-то была симпатичная, сейчас просто пухлая, упитанная дама. Губы сжаты, взгляд неприятный. Смотрит, как на кусок тухлятины.
В руке пистолет — весь красивый, блестящий, в драгоценных камушках. Таких уже никто не носит. Зато калибр у этого пистолета очень даже убойный. Особенно в упор. Вон, как боевику лицо разнесло.
А на пальце у этой дамы перстень с крупным бриллиантом. На бриллианте вырезан герб правящего дома. Блин, да это царица. Собственной персоной.
— Я капитан Найдёнов, ваше величество. Не бойтесь…
— Твою пять раз через коромысло! — в карету ввалился Ворсовский.
Обвёл дам диким взглядом. Оскалился:
— Чёрт! Чёрт!! Ты прав, Найдёнов. Дело нечисто…
Ирина Потаповна пискнула, вжалась в сиденье. Царица подняла пистолет.
— Никого из наших здесь нет, — задыхаясь, сказал Ворсовский. — Одна шваль, наёмные подонки… Где? Где все наши, твою ж через коленку?!
Ирина Потаповна залепетала:
— Дмитрий Александрович, великой княгини здесь нет… Мы с государыней везём к ней во дворец алмазную диадему и колье… Серьги, кольца, подвески… Господа, возьмите всё, только не убивайте…
— Почему её нет, она передумала ехать? — машинально спросил я. Странно, очень странно…
— Она не долшна быть сдесь, — фыркнула государыня. — Вы глупец, юнош. Сдесь только я, и эта глюпая мышь, любовиц мой супруг. Мы долшен привести подарок великой княгине.
На улице раздались крики, свистки городовых.
Ворсовский оскалился:
— Беги, Найдёнов, я прикрою.
Он помахал револьвером:
— Беги, найди Дворника. Разберись, кто виноват.
— Вы есть покойник, сударь, — холодно сказала царица. — Вы никуда не пойти.
Она дёрнула с пухлой груди медальон на цепочке. Цепочка оборвалась, в медальоне что-то тренькнуло. Амулет.
На меня будто свалился рояль. Или груда кирпича. В последний момент я увидел, что Ворсовский падает на пол кареты, из носа и ушей его брызгает кровь.
У меня между ключиц дрогнул амулет, подарок Иллариэль. По телу прокатилась ледяная волна. За ледяной волной голову, грудь, живот, ноги — облепил такой же радужный пузырь, что недавно закрывал карету.
Страшная тяжесть чужого заклятья сдавила рёбра, выжала воздух из лёгких. Но дальше не пошла — защитный пузырь спружинил, не дал додавить меня до конца. Ой, блин, нечем дышать…
Холодный голос царицы над нами:
— Вы есть глупцы. Вы умрёте. Но вы есть убийцы. Вы умер, но сначала убиль эта маленький мышь.
Сквозь туман в глазах я увидел, как государыня подбирает выроненный револьвер Ворсовского. Как направляет его на Ирину Потаповну.
— Умри, гадкий мышь. Ты не родить мой муш новый бастард. Два бастард одним мах, какой умный шютка! Лисавет умный дама, да!
«Нет!» — хотел крикнуть я, но горло не слушалось.
Свистки на улице заливались всё ближе. Затопали тяжёлые шаги. Карета качнулась — кто-то вскочил на подножку. Царица нажала спусковой крючок. Бахнул выстрел.
Глава 42
Карета качнулась, дуло револьвера в руках царицы задралось кверху. Пуля пропахала кожу и волосы на голове любовницы государя, влепилась в спинку сиденья. Ирина Потаповна вскрикнула, закатила глаза. Скатилась с сиденья, упала прямо на тело Ворсовского. По волосам её расплылось кровавое пятно.