– А на самом деле?
– А на самом… – она помолчала. – Не хочу больше довольствоваться полутонами. Помнишь, как у Хайама: «лучше одной, чем с кем попало».
– Помню… – Илья перевел взгляд за окно, где на улице искрил снег, переливаясь разноцветными оттенками из-за пляшущих в небе фейерверков. – Прости меня. Сейчас я бы все сделал иначе.
– Сейчас и я бы все сделала иначе.
Кира вдруг рассмеялась.
– Ведем себя, как два старика. Уселись на завалинке и сокрушаемся по поводу того, что могло бы быть. Или не могло. А вдруг, это даже хорошо? Что мы расстались тогда. Может, за эти годы надоели бы друг другу до чертиков.
Илья невольно усмехнулся и повернулся к ней. Задержал взгляд на лице, скользнул ниже, невольно оценивая. Еще красивее стала. Ярче. И жестче одновременно. И сама знает наверняка, какое впечатление производит на окружающих. С ней было легко семнадцать лет назад, и никто так, как Кира, не понимал и не чувствовал его. Но будь она рядом все эти года, могла бы ли ему надоесть?
Снова подумал вдруг о родителях Даны. Когда-то любили друг друга два человека, настолько, что их чувство стало началом другой жизни. А потом… потом это все обернулось крахом. И для них и, что самое главное, для их ребенка.
– О чем ты думаешь? Помрачнел так, – Кира задумчиво коснулась кончиками пальцев его переносицы. – И морщины тебе не идут.
– Морщины вообще редко кому идут, – объяснять что-то и делиться своими мыслями Илья был не готов. – А у тебя их нет почти, – отметил, снова разглядывая ее лицо и понимая, что не видит никаких следов времени, кроме тоненькой сеточки в уголках глаз.
Женщина качнула головой.
– Я просто хорошо освоила искусство макияжа. А от морщин никуда не деться. Как и от всего остального.
– Чего всего?
– Всего. Того, что с нами происходит. Результатов. Последствий того, что натворили когда-то.
Он так часто думал об этом. Когда консультировал пациентов и видел в их жизни прямые последствия неверного или беспечного отношения к здоровью. Когда во время операций понимал, что вот он – очевидный итог того, что человек совершал, двигаясь по земному пути. Никакие мастерство и врачебный опыт порой не могли помочь. Он ненавидел такие моменты. Себя ненавидел за свою беспомощность. Но вместе с тем знал, что по-другому просто не может быть.
– Такая странная новогодняя ночь… – Кира проговорила, чуть растягивая слова, будто взвешивая их. – Я и подумать не могла, что она окажется такой спокойной и одновременно… – замолчала, поднимая на него глаза, и Илья различил в ее взгляде то, что и сам чувствовал. И продолжил про себя: «терзающей изнутри и выворачивающей все внутренности. Обнажающей то, что давно забытым казалось. Ночью откровений».
– А ведь уже утро, – женщина заморгала, пряча блеск в глазах, подозрительно напоминающий слезы. – Дежурство почти закончилось. Меня обещали сменить пораньше. Сейчас дождусь врача – и можно домой, отсыпаться.
– Подвезти тебя? – вопрос вырвался прежде, чем Илья осознал, что его машина осталась у дома. Хмыкнул – и развел руками: – Прости. Я ведь на скорой приехал сюда. Совсем из головы вылетело.
Кира понимающе кивнула.
– Не мудрено. Столько случилось всего и сразу. Я сама в себя не приду никак.
– Давай все-таки подвезу, – ему хотелось хоть что-то сделать для нее сейчас. Просто так, не для того, чтобы загладить свою вину – это вряд ли было бы возможно спустя столько лет. – Устала ведь, чтобы еще и трястись в общественном транспорте.
– Устала, – подтвердила женщина и отчего-то улыбнулась. – Только почему ты решил, что я буду на транспорте трястись? Вообще-то у меня есть машина. И уже давно. Так что это я могу тебя подвезти. Вот только с делами закончу.
***
До его дома они доехали быстро и почти не разговаривая. Кира будто погрузилась в свои мысли. Черты лица стали жестче, строже, а тени под глазами от бессонной ночи – особенно заметными. Илья неслышно вздохнул, вспоминая ее слова об умелом макияже. Как ни старайся, но от прожитых лет никуда не деться. Как и от их последствий. Интересно, она думает сейчас о том же самом?
Но спросить не успел – машина как раз затормозила у его подъезда. Задумавшись, мужчина и не заметил, что они уже доехали.