– Ну да, – Илья усмехнулся, хотя на душе было паршиво. Сначала история с Даной, теперь вот эти копания в прошлом! Не нравилось ему все это. – Только зря ты думаешь, что мои воспоминания что-то там доказывают. Тогда это действительно много для меня значило, да и на память я не жалуюсь, слава Богу. Поэтому, конечно, помню, как ее звали. И я, поверь, не терзаюсь от неразделенных чувств и не мучаюсь воспоминаниями. Давай уже прекратим эту душещипательную беседу, работы полно.
День четвертый
Впервые за долгое время ему удалось выспаться. Проснуться не привычно разбитым, а вполне отдохнувшим, как не случалось уже давно.
Спускаясь по лестнице, на несколько мгновений задержался у квартиры Даны. У него не было намерений позвонить, да и нелепо было бы делать это в семь часов утра, но увидеть девушку хотелось. Накануне предлога для встречи не нашлось, и Илья ощущал, как не хватает ее.
Такое ощущение было непривычным. И ему, считающему, что ничего удивительного в жизни произойти не может, привыкшему все и всех подвергать логической оценке, теперь стали непонятны собственные ощущения. Илья не знал определения, которое подошло бы для них. Для тех чувств, что одолевали его всякий раз, стоило подумать о новой знакомой. Хотя «подумать» тоже звучало неверно. Мысли о девушке почти не покидали. Даже когда он был занят работой, крутились в голове, но не отвлекая, а напротив, как будто еще и помогая чем-то.
Теперь поведение озадаченных покупкой подарков коллег уже не казалось таким уж нелепым. Наоборот, Илья всерьез подумывал о том, не спросить ли и ему совета у других. Тем более что сам понятия не имел, что принято дарить на праздники девушкам.
Он думал о Дане, пытаясь представить, что могло бы доставить ей радость, но все возникающие идеи казались абсолютно неподходящими. Степень их знакомства не позволяла купить что-то слишком дорогое, да и вкусы ее были мужчине не известны. Не хотелось гадать и допустить ошибку, приобретя то, что оказалось бы ненужным.
Илья даже спустился в холл, где у входа частенько крутился седовласый мужичок с внушительных размеров сумкой, наполненной всевозможной литературой. Там были и детские книжки, и классика, и женские романы, и еще много других. Но, не сомневаясь, что Дана любит читать, мужчина при этом вновь никак не мог определиться. Ему хотелось удивить и одновременно порадовать девушку, но ничего из того, что попадалось на глаза, для этого не подходило.
За этим занятием его и застиг Тимур, спустившийся к кофейному автомату. Остановился рядом, озадаченно рассматривая друга. Перевел взгляд на импровизированный прилавок с книгами, потом снова взглянул на Сокола. Нахмурился, явно не находя объяснений самостоятельно. Потом приподнял стакан в руке.
– Кофе будешь? – он попытался скрыть за вопросом собственное недоумение, а Илье вдруг стало смешно – друг выглядел настолько нелепо и растерянно, что не походил на самого себя. Как, наверно, смотрелся и сам со стороны. Окажись на месте Тимура, трудно сказать, какие мысли пришли бы ему в голову. Какое объяснение нашел бы подобному поведению. Ведь всего несколько дней прошло с тех пор, как он мог бы в пух и прах разнести тех, кто тратил рабочее время на такие вот «вылазки» и рассматривание потенциальных подарков. А теперь сам попал в число таковых.
– Нет, от кофе я, пожалуй, откажусь, – он еще раз посмотрел на разложенные книжки, вздохнув про себя – так и не нашел ничего – и направился к лестнице:
– Идем наверх, скоро обход начинается.
Тимур в два шага нагнал его.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать?
– А должен? – как и накануне, в груди поднялся протест: делиться тем, что так внезапно пришло в его жизнь, Илья не хотел даже с лучшим другом. Не был готов к этому. В голове зародилась странная аналогия: он вдруг вспомнил, как давным-давно, еще в младших классах школы, сочинял сказки. Волшебный мир с фантастическими существами и нереальными приключениями, участником которых был он сам. Старательно записывал все в тетрадку с разлинованными полями, а потом прятал ее в глубине стола, чтобы она никому не попалась на глаза. Казалось почему-то, что если кто-то увидит и прочитает, волшебство исчезнет.
Дана была вполне реальной девушкой, а он – состоявшимся, взрослым человеком. И абсолютным прагматиком. Но сейчас все логические доводы терпели крах. Ему больше всего на свете хотелось сохранить то невероятное чувство, название которому он пока не нашел. Потому и говорить об этом не собирался. Во всяком случае, не теперь.