— Я тоже тебя люблю! И тоже надеюсь! Благословляю тебя, доченька, только на добро! И борьбу на стороне света! — чуть приподняла Арина руку. — Даст бог, мы с тобой больше не встретимся.
Тут в комнате вновь появилась Фаина всё в том же виде греческой богини.
— Обо всём успели поговорить? — строго сказала она.
— Да разве же… — начала Арина и тут же спохватилась: — Я о таком и не смела мечтать, Хранительница! Благодарю тебя за этот дар! Я твоя должница!
— Вот как? Да на тебе, Арина, этих долгов — как на собаке блох! — махнула рукой Фаина. — Скажи спасибо Полине Степановне! Не могла я отказать твоей милейшей свекрови! Да и доченьке твоей надо было помочь. Она — не в тебя. И потом, Арина — это я тебе должна. Помнишь ту драку с оборотнями в Гишпании?
— Уже нет, — грустно усмехнулась та. — Наверное, какая-то мелочь.
— Вот и хорошо! Главное что мы с тобой теперь квиты. Знаешь, я теперь старательно раздаю все свои долги. Зарабатываю себе венец святости! — усмехнулась Фаина.
— Желаю тебе в этом успехов, Фаина, — наклонив голову, серьёзно проговорила Арина.
А Арония во все глаза смотрела на мать. Ведь они с ней больше никогда не увидятся. Ей хотелось запомнить каждую чёрточку её лица.
— Всё, ваше время кончилось! Прощайтесь, мои дорогие, — приказала Фаина.
— Арония, доченька! — поспешно проговорила Арина. — Будь счастлива!
— Прощай, любимая мамочка! — сквозь слёзы ответила Арония. — Буду всегда с благодарностью помнить тебя!
— Асмодина-Аралия-Арина! Одна из владеющих силой, живущая в мире теней, я вновь закрываю твои уста печатью молчания! — громовым голосом объявила Фаина.
И Арина тут же растаяла в воздухе. Лишь волна холода прошла по комнате.
Арония всхлипнула, утирая слёзы.
— Вот как? — обернулась Фаина к ней. — Ты у нас теперь Арония? Сильное имя.
— Да. Меня теперь зовут Асмодина-Аралия-Арина — Арония, — гордо улыбнувшись сквозь слёзы, ответила та.
— Фу ты, ну ты! — усмехнулась Фаина. — Запомни — твоё полное имя никто не должен знать. Кроме меня, Хранительницы клана. Не называй его никому. И, надеюсь, что у Клана Владеющих Силой к тебе не возникнут претензий?
— Постараюсь не причинять вам беспокойства, — вздохнув и утирая рукавом слёзы, пообещала Арония. Что-то она сегодня много обещает. Выполнить бы. — И спасибо вам за помощь, о, Хранительница клана Фаимгия-Фамия-Фаиэла-Фасия-Фадина-Фания-Фаина, — заключила она. К её удивлению, полное имя Хранительницы легко впечаталось в её память.
— Да пожалуйста! Это ж моя работа, — улыбнулась та в ответ.
Арония улыбнулась в ответ. Всё же хорошо, что Фаина не так с ней строга, как с мамой.
— Что там наша Полина Степановна? Выспалась уже? Надо бы ей семян цветов собрать, — буднично проговорила Фаина Петровна. — Пойдём к ней в кухоньку.
Теперь это уже снова была седенькая старушка-учительница в пуховом платке на плечах.
Часть 2
Арония
Глава 1
Шильце
«Что бы это значило? — думал Михалап, сидя в своём любимом и уютном пыльном углу на чердаке. — Ларка дома, а Евдокия не является. Не заболела ль она? Да и хоть бы совсем окочурилась, не заплакал бы. Шельма она ещё та — держи с ей ухо востро. А денежка уж тю-тю — у него в сундучке, не получит она её обратно. Да и Ларка целее будет, если злокозненная Явдоха сгинула. Привык я к ей, что ли? — Озадаченно почесал он макушку. — Вот не верю я, что Дуньке всего-то капля Ларкиной крови нужна. Чего ж она тогда её за яремную вену норовила куснуть? Я ж всё видал. Тут бы ей и конец пришёл. А я ж её упреждал — хату Акимову смертоубивством не погань. Н е дозволю! Потому, могёт быть, и рублевик взял. Чтоб рядом обретаться. Хотя — шо б я сделал, як б ж она девку уходила? Рази што стащить её дуриком. Так и мне ж тогда от Дуньки достанется. — Снова почесал он макушку. — С ей же, поди, справься. Чисто аспид, а не Явдоха. Эхе-хе! И чегой-то я с ей, дурень старый, связался? — Вздохнул он. — Так ведь она ж — хитрая баба. Знала, что супротив царского золотого рублевика я не сдюжу. Теперь бы вот рад на попятную, та не можно уже. По рукам вдарили! И рублевик жалко отдавать. Он так ладненько в мой сундучок лёг — вроде б там всегда и был!»
Но вскоре Михалапу надоело заниматься самоедством, сидя на чердаке. И он и решил:
«Надо б навестить эту самую Ларку. Глянуть — чегой-то она так осмелела? Домой заявилась. Да и шугануть её маненько, пока Явдохи нет. Чтоб уж вовсе отсель сбежала в свою общагу и боле в Акимову хату не возверталась. Глядишь — и овцы б целы, и деньга при мне. Не моя ж вина, что пигалица убёгла? Пущай и дале там живёт. Целей будет. — И тут Михалап, вдруг спохватившись, хлопнул себя по лбу. Звук был ещё тот — как деревом об дерево стуканули. — Чего ж я сразу-то не скумекал? Я ж сам взять могу эту Ларкину каплю и Явдохе её предъявлю. Мол — вот она, бери силу, и дела кончены. Чтоб она уж боле к ней не совалась и в вену не вгрызалась. Так я и рублевик отработаю, и её в Акимову хату безобразить боле не пущу.