— Для такой учёбы вы уже слишком большой мальчик, — улыбнулась девушка. — Опоздали немного!
— Жаль. Я был бы хорошим учеником, — улыбнулся в ответ капитан и эта улыбка его очень украсила. Она даже залюбовалась этим бравым служакой. — А скажите, Арония Викторовна, вы ведь могли и раньше стать невидимкой! — вдруг дошло до него. — Взять ключи, снять наручники, открыть дверь и — поминай, как звали!
— Могла! — кивнула Арония. — Но даже не подумала об этом. Да и зачем, Владислав Богданович? Почему я должна убегать, как вор, если ни в чём не виновата?
— Но мы же во всём разобрались. И я этому очень рад, — снова стал оправдываться капитан. — Вы не только не виноваты, Арония Викторовна! Но ещё и совершили геройский поступок — спасли семнадцать человек. Плюс вы с водителем — девятнадцать. Да ещё террористка двадцатая. Даже её вы вынесли — моё уважение за это. Если учесть, что вы — простая студентка и даже не спортсменка, зато красавица, это феноменально. Признаюсь — я в вашу вину ни разу не верил. И очень рад, что всё разъяснилось, — улыбнулся он.
— Спасибо. Значит вы — третий мой защитник, Владислав Богданович? А, если не секрет — кто те два свидетеля, которые помогли оправдать меня? Интересно было б узнать — откуда набралось столько-то? — усмехнулась девушка. — Целых два из двадцати спасённых.
— Не секрет. На вашей стороне были все спасённые. Но главных свидетелей два. Это ваша бабушка, Полина Степановна Санина, которая подтвердила всё, что вы нам здесь рассказали. В том числе и то, что ваш отец с детства владел пластунскими техниками, как и чеченским языком. А о том, что вы тоже всё это умеете, она догадывалась. Очень милая у вас бабушка. Даже станцевала нам тут немного, — улыбнулся он.
Арония чуть не расхохоталась.
— Молодец, бабуля! Она у меня творческий человек — выступает по городу с бальными танцами. Студия называется: «Кому за…». Ей — за. А второй-то свидетель кто?
— Это террористка Боева, спасённая вами. Мы нашли переводчика и поговорили с ней. Она уверят, что не знает вас. И даже не помнит, как вы её ударили.
— Пришлось, — вздохнула девушка. — Как она себя чувствует?
— Уже нормально. Раскаивается, что едва не погубила столько людей. Не знаю, правда, насколько это искренне.
— Это искренне, капитан. Её просто заставили.
— Надеюсь. Но, главное — по её наводке мы уже взяли банду, захватив квартиру, в которой сидели террористы. И даже успели спасти её сына. У него, правда, много травм, но врачи обещают, что мальчик поправится.
— Как это здорово! — захлопала в ладоши девушка. — Поздравляю вас, Владислав Богданович, с успешным расследованием!
— Во многом — благодаря вам, Арония Викторовна, — смутился капитан. — И, если можно, у меня к вам ещё одна просьба…
— Да?
Но тут дверь допросной распахнулась и на её пороге возник человек. Судя по повадкам и властному лицу — большой чин.
Чунильский, вытянувшись в струнку, козырнул ему и гаркнул:
— Здравия желаю то…
— Будьте добры, оставьте нас наедине с Аронией Викторовной, товарищ капитан, — прервал его чин. — И отключите, пожалуйста, камеры.
Глава 3
Бабуля
Был чудный зимний вечер.
За окном шёл снежок, светили звёзды, и это было очень красиво. А, главное — Арония была уже дома, то есть — на свободе. Она сидела за столом с чашкой горячего чая в руках, а перед ней красовались разогретые блинчики с творогом из кулинарии.
Девушка просто покатывалась со смеху, слушая рассказ Полины Степановны. Которая на вопрос Аронии — о том, как она выкрутилась и умудрилась сказать в полиции именно то нужное, что помогло Аронии избежать каталажки — ответила:
— Ну, да — нужное! А чего тут сложного? Просто ко мне явилась чародейка Фаина Петровна и, предупредив меня про твоё геройство, подсказала все нужные слова!
Представь! — говорила она. — Фаина Петровна — такая милая и старенькая — появилась на сцене в своей пуховой шали прямо во время нашего выступления в Доме Ветеранов, — усмехнулась Полина Степановна, прихлёбывая чай. — Все остановились. А она взяла меня за руку и, шаркая шлёпанцами, увела за кулисы. Зрители были в восторге. Они решили, что так должно быть по сценарию. И принялись хлопать нам. Мол, старенькая мама уводит неугомонную попрыгунью, свою дочку-пенсионерку, носки вязать. За кулисами она решительно отодвинула в сторону нашего руководителя, Вадима Юрьевича — мол, не мешай. И потом всё мне и рассказала о тебе. Велела немедленно ехать домой. Чтобы тебя выручать. А то за мной скоро полицейский наряд приедет и в участок меня доставит. А сама пообещала с террористкой уладить — чтоб мальчонку её спасти. И ещё сказала, что надо на капитана твоего повлиять — чтобы он свои личные амуры на работу не распространял. Он же на тебя глаз положил, Аронеюшка, и очень хотел тебя отпустить. Но долг ему не дозволял это сделать — он идейный мент. Фаина Петровна даже заставила меня повторить всё, что надо было сказать этому твоему идейному Чунильскому — чтобы я ничего не перепутала. Я и сказала. Да я что угодно сказала бы! — воинственно воскликнула Полина Степановна, решительно откусывая блинчик. — Какая ты террористка? Очумели они там, что ли, совсем? Тебе медаль надо давать, а они — в каталажку!