Сам не помня как, капитан собрался и, не завтракая — от вида еды его воротило — отправился на работу. Может, хоть дело его отвлечёт от тяжёлых дум.
Но на работе, даже несмотря на известие о повышении, всё валилось у Владислава из рук.
Лейтенант Тимошин ехидно сказал ему:
— Чем вы, Владислав Богданович, недовольны? Может, чин вам не по чину? Рассчитывали на подпола, а дали лишь майора?
— Брось ты язвить, Боря! — отмахнулся тот. — Мне этот чин до лампочки! Просто я не выспался.
— Ага, понял.
Но Чунильский лишь с досадой махнул рукой.
— Что, с Аронией поссорился?
— А чего мелочиться? — скривился Чунильский. — Расстались мы с ней, Боря. Вернее — она со мной.
— Так быстро? — не поверил Тимошин. — Ничего — милые бранятся, только тешатся. Спорим, Владислав, она одумается, — заверил он. — И сегодня же прибежит сюда, чтобы мириться. Я видел, как она на тебя смотрела. Точно — прибежит!
— Никогда не спорю на девушек, — отрезал Чунильский. — А как прибежит, так и убежит. — Он набрал на стационарном телефоне номер и сказал: — Дежурный? А, это ты, Колян? Запомни или запиши везде, где только возможно: для Аронии Саниной меня на месте нет! Никогда! — И бросил трубку. — Пусть к жениху своему бегает!
— У неё есть жених? — удивился лейтенант. — О, женщины! Коварство — ваше имя! Не ожидал от неё!
— Много ты понимаешь в женщинах! — буркнул Чунильский. — Так! Давай работать. Что там у нас по делу с ювелирным? На какое время ты назначил вызов свидетеля Петрова?
И они погрузились в работу.
Глава 12
Разговор у реки
Когда Владислав уходил с работы, то был на проходной остановлен.
— Майор Чунильский, разрешите доложить! — высунувшись в окошко, обратился к нему дежурный, Николай Семёнов. — К вам тут эта приходила… Ну, Арония Санина. Рвалась прям. Но я не пустил, как вы и приказали.
— Что-о? Надо было впустить! — гаркнул Владислав.
— Но вы же сами…
— Мало ли что — сами? Думать надо, Колян! — бросил ему Чунильский и бегом кинулся к машине.
В общем, его обиды хватило лишь до вечера. Она рассеялась лишь от одной мысли, что Арония приходила к нему. И стояла тут, на проходной, как отверженная. Как Золушка, потерявшая свой хрустальный туфелек и золочёную карету.
И во всей этой истории явно что-то было не так.
Ну не сходится психологический портрет действующих лиц в этой пьесе и всё. Не могла Арония так завраться — не способна она ко лжи. И либо она действительно чья-то невеста и разговор окончен. Либо… Либо просто не пришла бы на проходную. Сама же говорила, что мосты сожжены, типа, а номера удалены.
Короче — надо с ней поговорить и разобраться. И расставить все точки. Там, где надо.
Теперь ему даже казалось, что и девичий голос, говоривший с ним по телефону не похож на её — он был слишком писклив и… хитёр, что ли. Да и Полина Степановна — даже будучи в сильном гневе — не способна обзывать свою внучку дурой.
Его кто-то разыграл. И за такие шутки он готов…
В общем — приехал он.
Вот он, дом Аронии. И её надо оттуда как-то вызвать, минуя Полину Степановну…
Арония весь этот день провалялась на диване, укутавшись в старый плед и отвернувшись к стене. Полина Степановна то и дело подходила к ней, предлагая внучке то поесть, то чаю попить, то выпытывая у неё о здоровье. Но не услышала в ответ ни слова.
И вдруг вечером, будто проснувшись, Арония с улицы раздался голос, нет, это был мысленный зов. И он был таким грустным, виноватым и… любящим. Лишь она слышала его своим израненным сердцем.
«Арония! Я здесь! Прости меня!» — звал он.
«Это Владислав! Я иду!» — мысленно ответила она и, не одевшись, выбежала в пледе из дома.
За калиткой стоял он. И слов больше не понадобилось.
Они обнялись и долго стояли, ни слова не говоря. Как будто некая буря разметала их по разным концам света и сейчас они, потеряв всякую надежду, вдруг нашли друг друга.
— Я сейчас, — сказала девушка и, вернувшись в дом, во что-то быстро переоделась.
Потом, приехав на набережную возле реки Кубани, они всю ночь проговорили, сидя в машине.
Арония рассказала Владиславу всю свою мистическую сагу, начавшуюся… да с детства, наверное, и начавшуюся. В общем, восстановила всё, что было пропущено во время их прежнего разговора. Она решила — будь что будет. Если он примет её такой, какая она есть, значит быть им и дальше вместе. А если нет — то значит не судьба и их дорожки разойдутся. Как говорится, нет худа без добра. Проделки Ратобора — а без него тут явно не обошлось — поставили её перед выбором: быть честной с любимым человеком или множить свой обман и дальше. Не дело это — начинать отношения со лжи, из которой потом не выпутаешься.