— А ты умеешь?
— Смеёшься? Стал бы я царские рублевики собирать, абы ж клады умел искать! — отмахнулся Михалап. — Рази что с гномами дружбу завести. Но они такие злыдни… Ну, ладно, Аронеюшка, об этом мы потом как-нибудь.
— Да, да, давай про Ратобора!
— Так вот! Выучился он, всё ж, у Смугляка этим премудростям. Хотя, говорят — шибко злой он был, бил своих учеников. Но он стерпел. И с тех пор Ратобор за богател. Хранителям от него покою нету — под корень их изводит. Иных облапошил, многим людям за золото кровь пустил. Это сейчас он — почтенный бизнем… бизмесме… в общем — купец. На чужих капиталах разжился.
— Короче — разбойник. А я-то ему зачем? — вздохнула Арония. — Бабулю выкрал. Евдокию с Силантием натравил. Любимой обзывает.
— Вот то-то и оно! В жисть бы никто не догадался — ради чего это! — хлопнул по коленке домовой. — А Старинушка знат. И ещё Лесовик.
— Лесовик-то причём?
— Старинушка — от домового прознал, што в доме Игловичей жил. Да и от других. А Лесовик — свидетель…
— Чего свидетель?
— Об етом опосля, — важно заметил Михалап. — Сперва за мать твою скажу, Арину.
Она до того гаданиями да приворотами промышляла. Да всякое зло творила — наподобие Явдохи. Сильнющая ведьма была. А лет сто пятьдесят как, Арина с Ратобором стакнулась и тоже стала клады с им искать. А кажын клад — это чьи-то слёзы да кровь. Редко какой нажит честным трудом, а чаще — разбоем. И почти на всех заговоры стоят и незримые Хранители их берегут. Клад ни за что не взять, ежели его Хранителя не убрать и заговор не снять. А кто его без правил возьмёт, тот вскорости смертью помрёт — от заговора, аль от морока ад лихоманки. Иль Хранитель его изведёт, лихоимца.
— Наверное, ты об этом много интересных историй знаешь?
— Знаю. Но, опять же, Аронеюшка — сначала они интересные, а потом всегда грустные. Да ты мать Арину вспомни — вот и вся история.
Да, так вот — Ратобор с Арина умели любой заговор снять и самого лютого Хранителя извести. Много они богатств насбирали. В золоте купались. Ну и в крови тож. Потому как на ихи клады завсегда иные охотники находились и забрать их норовили. А, чтоб уберечь ето золото и самоцветы, Ратобор с Ариной частенько раз их вдругорядь закапывали. Только уж со своими Хранителями и заговорами. Это щас Ратобор золото в железны ящики прячет. Раньше его прикапывали.
— Так это они ж с мамой клады прятали. А-то я причём?
— Вот тут-то и закавыка, — кивнул домовой. — Ты её наследница. Похоже, какие клады Ратобор с Ариной прятал, он теперя без неё взять не может. И в этот раз он за таким прибыл. Лесовик это место знат. Он видал, как они здеся, в его лесу, лет семьдесят назад цельный сундук золота закопали. И Хранителя над им поставили. А Хранитель тот особый — это Калина, Аринин воздыхатель.
— Как это — воздыхатель? Ты ж говорил, что все Хранители — незримые.
— Так он и был покойник — руки из-за неё на себя наложил, — вздохнул домовой.
— Ого!
— Твоя мамка бедовая была, — пояснил Михалап. — Так Старинушка и Лесовик говорят. И Ратобор тоже к ней женихался, да она его отшила. Може, и правда, она зазнобушкой его была, а може — штоб клады с ей не делить. А этот Калину княжий конюх был, это немалый человек по тем временам. Дорогие кони ему в руки доверяли. Вот он ей и подарки дорогие дарил, и мониста да перстни на руку. Она их брала, а замуж идти согласие не дала. Вот он и… того. От любви помер, удавившись. А такие неприкаянные самоубивцы — самые лучшие Хранители кладов. Да и Аринино добро он охотно охранять взялся. Так, небось, и любил её. Лесовик видел, как они всё с этим кладом обустроили.
— А Калина к Ратобору разве не ревновал?
— Нет. Калина знал, что не люб он ей, вот и подвязался. Это уж опосля к твому отцу Арина сердцем прикипела да и к его матери — Полине тож. Потому — Старинушка от домовых вызнал — она все ведьмины дела и забросила. И тем лишила Ратобора доступа к совместному добру — без неё он его взять уж не мог. Хотя у него, видать, и своих заначек было немало. Вон чо — каких лабазов да лавок сейчас пооткрывал. Не бедствовал, в обчем. А сейчас, видать, понадобилось это добро. Пути к ему ищет.
Ну и… дальше ты всё знашь.
— И что? Ратобор думает, что я ему тот клады достану? Но я этого делать не умею. Ты ж сам говорил — этому учить надо.
— Надо. Но он тебя и научит, Аронея. Коль согласье своё дашь. Но тут ведь не твоё уменье главное. Лесовик говорит — заговоры Ратобор и обойти может, он теперь уже знает — как. Одно у него не вышло — без Арины ему Калина этот клад не отдаёт. Сказал, мол — с ней приходи. А как, если она уж на том свете?