— Так он же клады знатно ищет и тебя тому учил! — не поверил Калина.
— В Африке основное богатство это стада буйволов и коров. Хотя и клады, конечно, есть. Но они или глубоко зарыты и песками на сотни метров занесены.
— С такой дородностью ему не добраться, — кивнул Калина.
— В общем — чтобы семья не бедствовала, я его старшей жене, Монифе, горсть камушков отсыпал. Из своего давнишнего клада, — вздохнул Ратобор. — И пообещал Смугляку дальше свой процент платить.
— Ишь, добрый сыскался, — недоверчиво сказал Калина.
А домовой фыркнул:
— Небось, надеешься, что они там и тебе жену-красавицу сыщут?
— Не добрый я, — возразил Ратобор. — А расчётливый. И жену себе как-нибудь сам сыщу. Это пусть они Аронии спасибо скажут, — кивнул он в её сторону. — Она мне все уши прожужжала про то, как плохо приходится на том свете ведуну, который добрые дела здесь не делал. Арина ей сказала. В общем, я решил их делать понемножку. И начал со своего непутёвого учителя с его армией детишек.
— И не токмо ведуну да его приплоду надобно добро делать, — вздохнул Калина. — А и всем людям.
— Больно гладко стелет… — пробормотал домовой.
Арония, задумчиво его выслушав, вдруг заявила:
— Калина знает, где клад. И сейчас мы решали, что с ним делать дальше.
— И что же решили? — отставляя чашку, спросил Ратобор.
— Это зависит от тебя, — сказала девушка.
Калина неодобрительно покачал головой, а Михалап, стукнув по полу кулаком, заявил:
— Как — от него? И ты ему веришь, Аронеюшка?
Владислав, молча, ожидал продолжения.
— Ты что же, отдаёшь мне половину клада? — недоверчиво спросил Ратобор он.
— Мне чужого не надо, — кивнула Арония. — Но Калина прав — этот проклятый клад не должен больше приносить зла. К тому же, это не совсем половина клада, а лишь её часть, — сказала она.
— Что значит — часть? — лениво поинтересовался Ратобор.
— По российским законам все исторические клады принадлежат государству. А нашедшим, полагается лишь их часть. Какая, подскажи, пожалуйста? — спросила она у Владислава.
— Половина от стоимости клада, то есть — пятьдесят процентов, — сказал Владислав. — Ценность клада определяют авторитетные эксперты. Если нашедших несколько, то эти пятьдесят процентов делятся меж ними в равных долях. Причём это вознаграждение выплачивается лишь в том случае, если клад найден на территории частного владения. Если же в лесу, например, то он полностью является собственностью государства. Или же владельцу земельного участка, где он найден. Я думаю, учитывая то, что ваш сундук не мал, что наполнен золотом и драгоценностями и что это очень древний клад, его оценочная стоимость будет очень велика. Боюсь, что я и цифр таких не знаю, — усмехнулся он.
— Ишь, как чешет, служивый, — недовольно пробурчал Калина. — Готовился, что ль?
— Выходит — да. В юности этим интересовался, — кивнул майор. — Мы с другом, ещё учась в школе, как-то нашли у него в сарае, под балкой, старую и ржавую казакую шашку. И хотели сдать её в музей — за вознаграждение, конечно. Но оказалось, что она вполне обычная и ценности не имеет. Не вышло разбогатеть. Так он потом эту шашку почистил и у себя дома на стенке повесил. Хвастает теперь перед гостями.
— Четверть клада это пойдёт. Я ведь мог бы и ничего не поиметь, — задумчиво пробормотал Ратобор. И усмехнулся: Хорошо, что хоть не осьмушка.
Владислав непонимающе на него глянул.
— Это когда мы в лесу клад делили, Ратобор Смугляку насчитал осьмушку от клада, — пояснила Арина.
— Я вот не пойму, с какого бока тут этот Смугляк, — сказал Владислав. — Вы хотите ему заплатить за то, что он Полину Степановну похитил? А не шёл бы он… лесом? К тому ж, старушку мы ведь спасли.
— Ратобор когда-то был у него учеником. И за то, что тот научил его клады искать, обещал отдавать Смугляку оброк — пять процентов от находок. Он задолжал ему за двести лет, пока Смугляк своим пятнадцати жёнам дворцы строил, — пояснила Арония.
— Прямо налоговая служба, имеющая ото всех свою долю, — хмыкнул майор. — Кстати, забыл сказать — налог с вашего дохода от клада государством взиматься не будет.