— Бабушкины? Кем она была, бабуль? Колхозницей?
— Н-ну да, крестьянкой, — вздохнула та.
— А изумруды ей барин подарил, — улыбнулась Арония, — чтобы хлеб удобнее было печь. Или в поле работать.
— Но, Аронеюшка, мы можем их действительно спрятать. А потом внукам по наследству передать. Или продать, когда деньги будут нужны.
— Денег нам и так дадут, бабуля — за клад. А купить такие изумруды могут только бандиты. Ведь они незаконные. А они не любят расставаться со своими деньгами. И берут изумруды за так, убивая свидетелей, — продолжала запугивать старушку Арония.
— Страсти-то какие! — ужаснулась Полина Степановна.
— Бабуль, вы не смотрите, что эти вещицы красивы, — вздохнула Арония. — Почти все старинные клады добыты разбоем. И, чем крупнее бриллиант или изумруд, тем больше на нём крови и слёз. Давайте, бабуль, положим эти безделушки обратно! Пусть государство помещает их в исторические музеи или уж куда хотят.
Арония — и вправду — ощущала некий запах тления и зеленоватое потусторонне свечение от этого сундука, наполненного сверкающими драгоценностями. И ей очень хотелось, чтобы его поскорее увезли из её дома.
Полина Степановна очень неохотно вернула изумруды в сундук. И от этого даже как-то вся съёжилась. Похоже, её уже вовсе не радовал этот клад, чудесным образом обнаруженный на её огороде.
И тут к ним во двор ввалилась целая толпа какого-то разношерстного народа. Под предводительством майора Чунильского люди окружили сундук, возле которого сразу же была поставлена охрана с автоматами. Вокруг была и полиция, и какие-то ошеломлённые люди в штатском. А также перепуганные свидетели: Людмила и Николай Цыбульские — соседи, живущие напротив — и какой-то прохожий. Затем была произведена опись содержимого сундука. И все эти цацки в руках полицейских так и сверкали, так и переливались, потрясая присутствующих блеском. Всё это время Полина Степановна стоически от них отворачивалась. Но когда достали изумрудный комплект, с печалью проводила его взглядом…
Когда всё закончилось, Людмила Цыбульская, соседка, подписав трясущейся рукой какие-то акты, подошла к Полине Степановне.
— Ну, вы и дураки, Степановна! — тихо высказалась она. — Зачем клад-то отдали? Или, всё ж, немного и себе взяли? — с надеждой спросила она. — Я смотрю — там только пол сундука. Хоть перстенёк-то взяли?
— Ничего не взяли, Людочка! — расстроенно вздохнула Полина Степановна. — Сама вот вся испереживалась! Внучка говорит, что себе нельзя ничего брать, а то компенсацию не дадут, — кивнула она на Аронию.
— Так нечего было вообще его сдавать! — сверкнула глазами Людмила. — Мне б отдали, я б сховала.
— А Белоглазы, что тут жили, тоже свою долю получат? — подойдя, с любопытством спросил её муж Николай. — Дом-то их был. Может, предки-казаки клад-то и зарыли?
— Вряд ли у казаков были такие цацки! — отмахнулась Людмила. — На дом-то их глянь!
— Компенсацию получают только те, кто клад нашёл, — заметила Арония, — и те, кому сейчас принадлежит участок. Белоглазы своё право утратили, продав этот дом.
— То-то за локти себя теперь кусать будут! — злорадно заметил Николай.
Но вот сундук с драгоценностями опечатали и, погрузив в бронированную машину, увезли. Владислав, подойдя, сказал им, что повезли клад прямо в банк — в специально оборудованный блок. Оказалось, что и представитель банка — по приглашению полиции — тоже здесь был.
Вскоре двор Саниных опустел. И имел плачевный вид — снег истоптан, в углу яма и валяющиеся инструменты…
— Я предлагаю вам на несколько ночей перебраться жить ко мне, — сказал Владислав.
— Почему? — удивилась Полина Степановна.
— Думаю, весть о баснословном кладе уже разнеслась по всей округе, — усмехнулся он. — Поэтому ночью сюда можно ждать непрошенных гостей.
— Почему? — опять с недоумением спросила Полина Степановна.
— Наверняка найдутся желающие попытать удачу и поискать закатившиеся в угол ямы драгоценности. Или припрятанные в доме. Люди не поверят, что вы ничего себе не оставили. Потому что так поступил бы каждый — как они считают.
— Страсти какие! — уже привычно ужаснулась Полина Степановна.
Похоже, их находка всё меньше ей нравилась. Что ж теперь — из дома уходить, чтобы живу остаться? Тут уж никакому кладу рад не будешь.
— Что ж, спасибо, Владислав, — вздохнула Арония. — Думаю — так будет лучше. Тем более — нам уже не привыкать у вас спасаться.
Конечно, она знала, что Михалап своё дело знает и непрошенным гостям здесь будет неуютно. Да и она могла за себя и за бабулю постоять. Но зачем старушке дополнительные стрессы?