Весь день, вспоминая совет Людмилы, она хмыкала и качала головой. Ведь кассиром в театре она работала не всегда. Было время — учась в культпросветучилище — выступала с агитбригадой с атеистическими номерами и речёвками. Неужели она теперь к какой-то шептунке пойдёт, нечисть от дома отваживать? Какие, всё же, люди тёмные.
Ночью Полина Степановна проснулась от ощущения, что по дому кто-то ходит. Её сердце испуганно заколотилось, а ноги похолодели. Она хотела вскочить, чтобы включить свет и схватить стоящую на тумбочке чугунную статуэтку — для обороны. Благо — выключатель был рядом с кроватью. Но тело отказалось подчиняться — на грудь будто многотонный груз взвалили.
И тут к изголовью склонилась фигура в тёмном капюшоне. Вместо лица — чёрный провал, из груди — зеленоватое адское пламя в виде креста.
Полина Степановна от ужаса едва сознание не потеряла.
— Скажи, где твоя внучка? — сказала фигура голосом похожим на громыхание камней в пропасти.
— А-а! — попыталась крикнуть Полина Степановна.
И тут же груз, давящий на её грудь, многократно увеличился, а крик перешёл в сип.
— Будешь кричать — раздавлю. Говори — где внучка? — угрожающе загромыхал чёрный провал капюшона.
— В общежитии, — прохрипела чуть живая и плохо соображающая от ужаса Полина Степановна.
Вмиг груз с груди пропал, а видение исчезло.
Полина Степановна вскочила и бросилась из дома. В чём была. То есть — в ночнушке, хотя на доре была зима. И хотя только начало светать, бросилась за калитку. Бежала она недолго и, остановившись у ворот напротив, загрохотала в них обоими руками.
Почти ту же калитка открылась и на улицу заполошно выскочила Людмила, едва накинувшая на плечи какую-то хламиду. И тоже в ночнушке. Увидев Степановну — с совершенно безумными глазами, раздетую и босиком — она вскричала:
— Что случилось, Степановна? — И, зябко укутываясь, испуганно огляделась. — Вы одна? А кто мне тут ворота ломал? Я уж думала — полиция за моим Колькой пришла. И что он, по пьяни, чего-то натворил. А это вы. Зачем вы тут?
— Дай мне адрес! — срывающимся голосом потребовала Полина Степановна.
— Чей? — удивилась Людмила. И, вглядевшись в бешеный блеск в глазах растрёпанной соседки, всё поняла. — А, шептунки? Что, нечисть совсем одолела? — И, увидев ответный кивок, продиктовала улицу и номер дома.
Внутренне даже радуясь, что беда её миновала. И проблемы не у неё, а у соседки.
— Полевая, девятнадцать. Полевая, девятнадцать, — шептала Полина Степановна, несмело возвращаясь домой.
Глава 6
Шептунка
Полина Степановна свернула в улочку.
Это действительно была улочка — узкая, петлистая, с покосившимися заборами и маленькими старинными домишками, усаженная развесистыми вишнями и абрикосами — как из прошлого века. Сюда, казалось, кроме арбы ничего и не заедет. Полина Степановна даже не ожидала, что в краевом центре могут сохраниться такие глухие уголки. Зато улица, с которой Полина Степановна повернула сюда, была вполне современная и заполонена стоящими у обочин авто.
Уже потом, ожидая своей очереди, Полина Степановна узнала от людей, что машин на этой улочке нет не потому что она узкая и кривая — просто соседи знахарки потребовали, чтобы посторонние машины на их улочку не заезжали. Нарушителям прокалывали шины.
Соседей можно понять, потому что когда старушка подошла к нужному дому, то оказалось, что возле этого двора стоит толпа людей — будто на свадьбу сюда собрались. Или на похороны. Поскольку вид у всех был весьма не радостный. Кого только здесь не было — молодые и пожилые, в норковых шубах и едва одетые, некоторые даже с костылями или в повязках, а кое-кто с детьми. Им в первую очередь уступали места на стареньких стульях и тёмных лавках.
«Сколько здесь народу! Прямо — беженцы, — удивилась Полина Степановна. — Видать, не только меня нечистая сила донимает! — вздохнула она. И от этой мысли ей стало даже легче. — А, коль они сюда идут, значит шептунка от нечисти помогает», — решила она.
И от этой мысли ей стало ещё легче.
Заняв очередь, Полина Степановна осмотрелась.
Территория двора делилась на две зоны. Можно сказать — частную и общественную. Разделял их невысокий разноцветный штакетник. В первой зоне стоял добротный кирпичный дом с пышно разросшимися соснами, можжевельником и самшитом. А приём вёлся в другой части двора — в небольшой летней кухоньке. Здесь же находилась колонка, из которой все приходящие зачем-то деловито набирали в банки воду. На её вопрос — зачем? — люди, бывшие здесь не в первый раз, пояснили, что на эту воду Бондарчиха — так они назвали шептунку — делает наговор. И эту воду потом надо принимать — для исцеления и изгнания порчи. А также натираться ею и кропить в помещении.