–Обещаете ли вы меня правильно понять? – с чувственным придыханием осведомилась обольстительница.
Вильгельм прижал руку к сердцу:
–Такую красавицу как вы можно понять лишь правильно!
–О…– в глазах мадам Дешель блеснули бесноватые огоньки. Она погрозила пальцем Вильгельму, но хватилась и торопливо начала рассказывать. – Вы знаете, я всегда чувствовала, что со мною что-то не то! Вернее, что я какая-то совсем другая, непохожая на других. Вы понимаете?
–Уверяю, – согласился Вильгельм, радуясь тому, что слуга мадам Дешель наконец появился с тяжеленным подносом угощений и избавил Вильгельма от необходимости восторженно смотреть в глаза своей клиентке. К тому же Вильгельм не успел по пути перекусить, и сейчас его больше занимало разглядывание вазочек и тарелок, поднесённых от заботливого имени мадам Дешель.
–Ещё тогда, накануне моей помолвки, когда мне только обо всём объявили, я по совету няни попробовала гадание на суженого! – мадам Дешель улыбнулась. Наконец-то искренне. Её унесло в прошлое, в маленькую комнатку, служившую ей спаленкой долгие пятнадцать лет, пока её отец не явился вечером с тяжёлым разговором, который ждал, однако, всех девиц на выданье, особенно знатных девиц.
Будущая мадам Дешель сначала плакала от стыда и тревоги, затем от тоски, сути которой ещё не поняла, а потом задумалась о том, что ничего не знает о своём будущем муже, и о том союзе, о котором распорядился, выторговывая ей же лучшее положение, отец.
И нянька тогда научила её…
–Я взяла расчёску, расчесала ею волосы…они были такие длинные, такие светлые и мягкие локоны! – продолжала мадам Дешель, пока Вильгельм размешивал в своей кружке с кофе уже четвёртую ложку сахара – что делать, он всегда был тем ещё сладкоежкой!
Мадам Дешель поведала о том, как ночью к ней явилась женщина и рассказала, что супруг её будет старше, что он будет мрачен и твёрд, скуповат и не позволит ей кутежи и веселья, что будет он нрава строго и холодного, но умрёт раньше неё и она станет наследницей всех его капиталов.
Вильгельм сделал удивлённые глаза от этого рассказа, но в душе его даже ничего не шелохнулось. Всё это было очевидно. По тому опыту, который имел Вильгельм, всё это было следствием логики. Девчонке было пятнадцать, разумеется, её супруг будет старше, иначе на порог его не пустили. Если союз был выгоден для её отца, естественно, там есть какое-то положение в обществе и в капиталах, что уже позволяет предположить о чертах характера. Что до мрачности и скупости – никто в здравом уме не позволит юной невесте и жене кутежи без удержу. Да и мрачность…а какое веселье и какое тепло может быть, если все почти браки такого рода на первых порах такими и были? Редко было тепло и уважение с первого же часа, а после, сквозь годы притирки и могло быть что-то похожее на дружбу и привязанность. Что до любви, так тут ещё плачевнее!
Словом, никакого вмешательства силы извне Вильгельм не увидел. Но мадам Дешель считала иначе:
–Позже я поняла, что это приходила моя покойная прабабушка… мама призналась несколько лет спустя, что она была ведьмой.
–Мама? – не понял Вильгельм, увлечённо глядя на то, как слуга отрезает для него, почётного гостя, хороший кусок орехового пирога. Просто ведьм Вильгельм видел часто, а такого воздушного и слоистого орехового пирога давно уже не встречал, вот и отвлёкся.
–Прабабушка! – мадам Дешель даже обиделась. – Она не то. Чтобы ведьма…
Ага, спохватилась! Вспомнила, что вся магия незаконна решением церквей. Поймают тебя на походе по магическим тварям, не отвертишься. Знаешь – выдавай. Не знаешь – молись за победу Церкви. И как она только проникла повсюду?!
–Ну…с даром, – подсказал Вильгельм, с сожалением отрывая взгляд от пирога. – С необычным даром.
«дар» – это абстракция. Дар – это от Бога или от магии. Воспринимай как хочешь. Контекст ты пишешь сам.
–Дар, – согласилась мадам Дешель, розовея. – Она на картах…умела. И на кофе.
Вильгельм оценивающе оглядел мадам Дешель. Если ей лет пятьдесят, то, значит, её прабабка жила как раз в ту эпоху, в ту пару десятилетий, когда влияние Церкви чуть ослабло и поползли по всему людскому обществу повальные увлечения гаданием, звёздами, чтением судьбы по линиям руки и всё прочее, что явилось следствием шарлатанства и внезапного попустительства.
Всё ещё ничего серьёзного.
–Продолжайте…– велел Вильгельм, не отводя взгляда от мадам Дешель. Он уже догадывался, чего она хочет, но хотел убедиться и перейти, наконец, к пирогу.