- Отчасти.
- Уходи! - повторила, снова чувствуя, как тяжелеет на сердце. - Я не собираюсь, быть разменной монетой в Ваших дворцовых интригах.
- Какая же ты ещё глупышка, Соль, - устало ответил Дагрей, - мне сложно понять, как с таким отношением к жизни ты дожила до своих скромных лет.
- Уж без тебя как-то замечательно справлялась! - огрызнулась, закрывая парадный вход, так как время уже давно перевалило тот рубеж, когда кто-то мог нагрянуть в лавку. - Счастливой дороги, лорд Рошшард. Провожать Вас не буду!
- Хорошо! Поиграйся немного в оскорбленную, моя радость, - полетело мне в спину предвкушающе, - Так даже интереснее!
Верилось с трудом, что все же смогла отстоять право, распоряжаться своей жизнью. Но радоваться было рано, все же с таким характером, Дагрей легко не отступится, а значит, впереди изматывающее противостояние.
В комнате упала на вожделенную кровать, размышляя, как быть теперь дальше.
Конечно, первой мыслью было схватить свои пожитки и бежать, но здравый смысл отмел эту идею сразу же, признав нежизнеспособной. Какой толк, бросать уютное местечко, если мое местоположение теперь найти для него не проблема?! Да и поведение сиятельного при встрече несколько успокоило, вселяя надежду, что неволить, привязывая к батарее, это ниже его достоинства, хотя бы потому, что нет в этом мире батарей...
Поэтому, твердо решила остаться здесь, как и прежде, наслаждаясь жизнью обычного человека, так как магию практиковать в одиночку опасно.
А пути, как отвадить лорда, уж найду как-нибудь.
Глаза начинали слипаться, тело отказывалось слушаться, капризно напоминая, о вчерашних похождениях. С трудом заставив себя встать, приняла душ, и, насильно влив в себя горячего чаю, забралась в свою мягкую спальную норку, планируя забыть о всех проблемах до утра.
К сожалению, у Вселенной были на этот вечер для меня другие планы. Дрема уже старательно выплетала тонкое кружево сна над моей головой, когда надрывный детский плач спутал все ее нити.
Первой мыслью было, что от усталости блазниться, но малыш все никак не унимался, распаляясь сильнее. Приоткрыв окно, всмотрелась в темноту ночного квартала, пытаясь понять, откуда доносится крик, и то, что увидела, заставило сиюминутной сорваться с места. Посреди дороги, прямо недалеко от нашей калитки белела маленькая плетёная люлька, в которой, суча ручками и ножками, надрывался ребенок.
Выскочив на порог дома, в чем была, стремглав понеслась к калитке, но уже через пару шагов замерла в нерешительности, глубоко задумавшись о своей нормальности. Улица была абсолютно пуста, да и тишина стояла вокруг, лишь ветер приносил издалека голоса и смех гуляющих горожан. Постояв немного, растерянно поплелась обратно, леденея от накатившего плохого предчувствия.
Едва уловимое движение даже не столько заметила, как почувствовала, резко повернувшись вправо, лишь увидела вскинутую руку в моем направлении и неотвратимо летящий в грудь шар, светящийся мистическим огнем.
"Как во сне..." - пронеслось мимолётно, а после тело сковало невыносимой болью, вынимающей душу и лишающей голоса.
Мучения были недолгими, такой насыщенности ощущений организм просто не смог вынести, и все померкло.
Глава 24
Кап! Кап! Кап! - задорная капель отчего-то совсем не радовала, раз за разом ударяя по натянутым нервам. Подозреваю, что причина такой вопиющей чёрствости крылась не в неумении радоваться мелочам, например, сейчас бы я до слез была рада хотя бы маленькому глоточку воды или окончанию монотонного неразборчивого бубнежа, верным спутником сопровождавшего веселое самоубийство капелек, а в ее источнике. Как-то тяжело найти повод для веселья, когда с каждым новым звуком, разносящимся гулким эхом по сводам жуткого грота, вместе с черно-красной струйкой, тоненькой змейкой ползущей по каменному, покрытому мелкими выбоинами желобку, мое тело покидала жизнь, собираясь вызывающей дурноту тьмой на дне пугающих размеров чаши, увитой полустертыми древними письменами, явно знавшей лучшие времена.
Рядом с уже посиневшими от кровопотери пальцами лежал не менее колоритный кинжал, наводивший одним своим неблагонадежных видом мысли об антисанитарии, столбняке и прочих милых сердцу ипохондрика радостях и вызывавших чувство жгучей благодарности к похитителю, что милостиво удосужился располосовать мою вену, пока была без сознания.
Ему, кстати, в данный момент не было до меня никакого дела, сбегай не хочу, да только тяжело это сделать, будучи магически прикованной. Равнодушие со стороны главного действующего лица ни коим разом не задевало, а даже радовало, давая возможность, осмотреться и оценить степень свалившихся неприятностей.