Платье дополняли слегка заметный макияж и не менее фееричная высокая прическа. Для меня осталось загадкой, как девушки умудрились уложить мои доходящие до талии волосы элегантно и компактно, не получив при этом макет вавилонской башни. Недостающее казалось бы колье с успехом заменяли тугие чёрные локоны, что игриво касались светящейся перламутровым блеском кожи.
В целом, мой образ разительно отличался от принятых здесь бальных нарядов, как я могла судить, по виденным у Дайаны. Да, остаться незамеченной мне точно не грозило.
Только детально изучив свое изображение, смогла оторваться от зеркала, сесть в ожидании кавалера не решилась, боясь нарушить безупречность, поэтому отошла к окну, придерживая потрясающий шлейф и сокрушаясь о его скором печальном будущем.
Из окна открывался завораживающий вид на Императорский сад, по аккуратным дорожкам прогуливалась немногочисленная в связи с предстоящим празднеством пышно одетая публика, верхушек деревьев уже касались угасающие лучи заката. Целый день был потрачен на мои сборы, да я даже перед самым значимым свиданием не тратила столько времени!
Из раздумий о тщетности бытия меня вырвало ощущение постороннего присутствия, повернувшись вздрогнула, встретившись с изучающим взглядом горящих черных глаз.
- Вызывающе выглядишь! - бросила мне лучший комплимент, на который была способна Беллатриса, - Готовься сгореть под завистливыми взглядами признанных модниц Империи. Такой наряд они тебе не простят!
Терпеливо жду продолжения, и женщина меня не разочаровывает:
- Да это ж целое состояние, и убить не жалко, чтобы обладать им! - перед глазами пронеслись образы, как одержимая кокетка забивает соперницу снятой с ноги шпилькой, после чего сноровисто стягивает с поверженной платье, стараясь не вымазать его в крови. А между тем, - Дайана снова превзошла себя, грядет новая революция! - вещает кровожадный оракул.
- Может, уже пойдем? Продолжишь по дороге описывать все предначертанные мне муки, - несколько нервно передергиваю плечами, в спину впивается и неприятно жжет невидимый ценник, надо бы узнать, кому я теперь так обязана, а лучше, как можно его вернуть. Все-таки придется весь вечер бояться за его сохранность. Любовно приподнимаю свой хвостик и, не дыша лишний раз на наряд, продвигаюсь в сторону выхода.
Мои действия не укрываются от глаз местного эксперта моды:
- Не позорь меня, деревня! Оно защищено магией от грязи, влаги и повреждений. Можешь чистить в нем камины или гоняться за нежитью в Мертвых землях, нет, в твоем случае, будет справедливее сказать, спасаться от нежити, - снисходительно разъясняют, бурча под нос, - Понаехали!
***
В руки Знающему меня передают у огромных резных дверей, что скрывают, по-видимому, главный бальный зал Императорского дворца. Бросив мимолетный псевдоравнодушный взгляд на резные полотна, высокомерный призрак, молча, покидает нашу компанию.
Костюм сенсея словно создан, гармонично дополнять мой наряд, хотя, что еще можно ожидать при таких способностях его носителя. Обменявшись дежурными фразами, мы проходим в приглашающе открывшийся ослепляющий проем.
На мгновение растворяюсь в окружающем великолепии, кажется, словно попала в сказку. Мерцания огней и всплески ярких красок в потоках света, смешиваясь с негромкими переливами изящной музыки, разбавляемой разговорами и смехом, создают волнующую атмосферу вечера, приправленную цветочными ароматами.
Волшебный туман рассеивается стоит только наткнуться на стайку косящихся на меня и перешептывающихся девиц. Пробежавшись теперь уже незамутненными восторгом взором по залу, насчитываю ещё с десяток компашек с похожей реакцией, в глазах неприкрытый холод, злость и раздражение. Мужчины также не отстают, щедро расточая фривольные улыбочки, одаривая скользкими, пошлыми взглядами. А не, не сказка, теперь вижу, показалось.
А все-таки есть плюсы плохого зрения, не так бросаются в лицо кислые моськи окружения, мир кажется добрее.
Стараясь быть выше этого и не так явственно демонстрировать своё фи сложившейся ситуацией, ещё тверже выпрямляю спину и делаю морду кирпичом, ленивой походкой от бедра продвигаюсь, ведомая своим невозмутимым кавалером, которого, если и заботит происходящие, то где-то очень-очень глубоко внутри.