Они появились из воздуха.
Вот только я была увлечена своей ворожбой, а чуть в стороне советник что-то доходчиво объяснял принцу, как в миг вокруг нас сжимается плотное кольцо скользящих фигур в чёрных одеждах.
Время словно останавливается, дыхание шумом отдается в ушах, а в кровь мощным потоком устремляется адреналин.
Все дальнейшие события происходят как в замедленном видео.
Я вижу, как лорд Ульфс пытается выхватить из развернувшегося портала огненный клинок, но одна из теней молниеносно оказывается рядом. Советник оседает тряпичной куклой, из-под седых волос тонкой струйкой стекает густая почти чёрная кровь, расчерчивая причудливые дорожки по щеке и лбу.
Голос не слушается, из открытого в крике рта не получается выдавить и звука.
Тело действует на инстинктах, бросаясь к напуганному ребёнку, глазами полными ужаса взирающего на тело своего учителя. Мгновение и я прижимаю бледное личико к своей шёлковой юбке, а кольцо чёрного пламени, взмывающее в человеческий рост, отрезает нас от наемников, выхватывающих оружие.
Мозг начинает судорожно искать выход из переделки. Первый щелчок - в голове всплывает образ кустов, появившихся в пламени при поиске тени, следом приходит догадка. Молясь всем богам, чтобы я не ошиблась, что есть сил, пробивая сковывающие тиски ужаса, кричу:
- Эрвис!!!
Второй щелчок - вчерашняя ночь, как на ладони... И трясущейся левой рукой рассекаю пространство, думая лишь только об одном, что если получится, я задушу Рошшарда, честное слово, вот прямо задушу в своих объятиях.
Несколько раз сбиваюсь, отвлекаясь на раздающиеся за пламенем звуки, нервная дрожь уже просто разрывает, все жестче вцепляюсь в маленькое плечико, из груди вырываются сдавливаемые рыдания, а я все бьюсь и бьюсь, пытаясь неверной рукой изобразить что-то подобное от необходимого.
Хлопок и посреди поляны чёрным истуканом замирает знакомый силуэт с косой - а вот и смерть чья-то пришла!
Совершая очередную попытку открыть портал, радостно всхлипываю, если это можно так назвать.
В мгновение, когда чёрная вспышка вытягивает нас с Клервилом с поляны, глаза встречаются с двумя белыми ужасающими омутами, стремительно выжигающими душу.
Падение на спину, сопровождающее грохотом и треском ломаемой мебели, выбивает остатки воздуха из скованных легких, вздохнуть не получается. В груди разрастается пульсирующая боль, с каждым разом сильнее впиваясь острыми иглами холода в плоть. Глаза застилает кровавая пелена, а мышцы сводит в приступе конвульсий.
Почти сразу меня касаются чьи-то тёплые руки и раздаются чеканные команды:
- Отследи портал. Вызвать лекаря. Где телохранитель принца? - звенит сталью.
Что-то тёплое аккуратно снимают с моих колен, осторожно, но твёрдо отводя мою окаменевшую в судороге руку.
Становится так одиноко, если можно что-то чувствовать в такой ситуации. Рой мыслей, ряд образов, вереница чувств... Во всем этом хаосе приходит осознание, что это конец, когда груди касается ладонь, и под звуки монотонного быстрого речитатива меня пронзает разрядом, даруя возможность дышать, ещё удар - и тело отпускают спазмы. Удар. Ледяную муку плавит такой желанный огонь.
Безвольное тело устремляется вверх, срывается стон. Лба чуть ощутимо касаются чьи-то губы и тихое:
- Что же ты творишь, безумная?! - скользит дыханием по щеке.
Растворяюсь в зовущем забытье, окутанная ароматами мяты и шоколада.
***
Вскрикнув, сажусь и распахиваю глаза. Затея оказывается заведомо провальной, горько мыча откидываюсь на подушки, трясущимися руками накрывая глаза, пытаясь унять нестерпимую резь, приправленную нехилым головокружением. К горлу подступает ком, тошноты или слез - не понять.
Через некоторое время, достаточно окрепнув, пытаюсь повторить подвиг, откидываю одеяло и несмело спускаю ноги.
- Даже не думай! - пресекают мою физическую активность, - Куда ты собралась?
- Пить... - вздрагиваю от тембра своего голоса. Карьера гопника в тёмной подворотне сложилась бы удачно.
Раздается какое-то неясное копошение, после чего лежбище проседает под дополнительным весом. Чужая ладонь обхватывает запястье, рука нащупывает стакан, устремляющийся к моим губам. Делаю большой глоток, горла касается гадкая горечь. Попытку сплюнуть пресекается: