Случайностей не существует — всё на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвестие.
Франсуа-Мари Аруэ Вольтер
Глава 1
Шел дождь. Капли громко разбивались о безжалостный асфальт. Третью неделю мир не видел солнечных лучей. Планета погрузилась во мрак.
Три недели я не выходила из дома. Я забыла, когда в последний раз полноценно ела. Крепкий сон остался в прошлом. Все, осталось в прошлом.
Тук. Тук. Тук.
В дверь постучали.
Другого способа связаться со мной извне не существует. Я давно сломала входной звонок, отключила мобильный, разбила домашний. Но кто обяжет меня открыть дверь?
- Сара, я знаю, ты дома. Открой.
Голос проникает в мое сознание маленькими порциями. Мне понадобилось какое-то время, чтобы понять, кому он принадлежит.
Макс, естественно. Парень, с которым я провела сто двадцать восемь самых счастливых дней моей жизни. Но это было в другой жизни. До того, как мир погрузился во мрак.
- Сара, пожалуйста…
Смешной он, неужели за все три недели так и не понял, жалобным тоном ничего не добиться. Ровно, как и угрожающим, который обычно шел в ход после. Мышцы на лице растянулись в слабой улыбке.
- Черт тебя подери! - удар кулаком в дверь, и тишина. Правда, ненадолго. - Что ты там делаешь? Ты хоть жива? Сара!
Очередной удар в дверь, теперь уже ногой, и снова тишина. Завтра будет новый день, прожитый по старому, отрепетированному до мелочей, сценарию.
Я привычно продолжаю лежать на полу. Я не бегу, не распахиваю дверь, не останавливаю Макса. В этом нет никакого смысла. Завтра он явится сюда снова. Как и день назад, неделю и почти месяц.
Притянув к животу ноги, обхватываю их руками и от бессилия начинаю плакать. Слезы скатываются на нереально зеленый ковер. Помню, как все осмеивали мой выбор, что меня совершенно не смущало. Мне нравилось думать, будто в моей квартире с появлением подобной зелени навсегда поселится весна. Я всегда любила весну. Мне всегда недоставало зелени и солнца. С раннего детства моя жизнь это сплошной холод.
Фигурное катание - моя жизнь с пяти лет. Тысячи дней, недель, месяцев бесконечных тренировок. Сотни выступлений и соревнований. Пять кубков, восемь медалей, десятки всевозможных грамот.
Макс, новый партнер с которым я откатала полгода, но начиная со второго месяца наших тренировок, он стал для меня больше чем «партнер». Холод стал практически незаметен. Лед согревал. Тренировки окрыляли.
Три недели назад мы с Максом должны были впервые вместе представлять на соревнованиях нашу страну. Три недели назад мы собирались покорить мир. Три недели назад…
Я многое планировала три недели назад.
Тук. Тук. Тук.
В этот раз я вздрогнула. В мою дверь снова стучали. Макс? Вряд ли. Он никогда не пытался достучаться до меня больше одного раза на дне. Три недели назад он мог колотить в мою дверь несколько часов подряд. В последнее время на это у него уходило не более пяти минут. Я предпочитала не подавать никаких признаков жизни, и он уходил, что б вернуться на следующий день. Но никогда он не делал этого дважды.
Тук. Тук. Тук.
Настойчиво, но не очень громко. Кому я вдруг понадобилась? Волнение, смятение, интерес, но в большей степени мочевой пузырь, заставили меня подняться. Мне едва удалось овладеть ногами. Подумать только, мои мышцы без тренировки просуществовали всего несколько недель, а я едва могу ими управлять. Как мне удавалось стоять на коньках?
Шаг. Второй. Третий…
Дверь. Глазок и… за дверью пусто. Но кто-то же в нее стучал? Впервые за долгое время я решилась отпереть замки. Выглядывать в коридор страшно, непривычно, даже странно.
Осторожно просовываю голову в приоткрытую только для подобного действия дверь. Чувствую себя воришкой готовым в любую минуту исчезнуть. Глазам, привыкшим к полумраку комнат с плотно задернутыми шторами, пришлось нелегко.
- Черт. - Лампочка, имеющая привычку исчезать слишком часто, сегодня исправно светила на все свои двести ватт.
Резко зажмуриваю глаза и инстинктивно прикрываю их ладонью. Минута, максимум две, я убираю руку, поднимаю веки. Глазам больше не больно. Спокойно осматриваюсь - кроме назойливо жужжащей где-то под потолком мухи, в коридоре не замечаю ни одной живой сущности. Смешно.
Мочевой пузырь напомнил об острой необходимости продолжить путь. Нервно захлопываю дверь.
Щелк. Щелк. Щелк.
Мой взгляд скользит по полу.
- Что это?
Рука автоматически тянется к белоснежному конверту. Что делает на полу моей прихожей инородный предмет, но, главное - как он сюда попал? Раздумываю не долго. Прочту в туалете.
Несколько секунд я внимательно рассматриваю «почту». Графы «кому» и «от кого» отсутствуют, как и любые другие надписи. Распечатываю. Вложенный внутрь листок А4 исписан от начала до конца обычными чернилами. Почерк каллиграфический с замысловатыми вензелями в заглавных буквах. Странно, я уже и не помню, когда в последний раз сталкивалась с рукописным, а не печатным текстом. Скорее всего, это новый подход Макса. Оригинально, но, уверена, безуспешно.
Письмо длинное. Читать сидя на унитазе нет ни сил, ни желания. Безумно болит спина, выкручивает ноги, гудят мозги.
Комната. Ковер. Излюбленное горизонтальное положение.
Ловлю себя на мысли, что понятия не имею, как выглядит почерк Макса. Смешно, но, думаю, его рукопись скорее напомнила бы мне рецепт врача, нежели старинный манускрипт.
Читаю:
«Здравствуй, Сара.
Прежде чем перейти к сути, позволь представиться и извиниться перед тобой за столь длительное молчание. Я являюсь твоим прадедушкой по материнской линии, что не имеет к этому посланию никакого отношения. Ты не знала своих родителей, что уж говорить о подобном родстве. Просто, хочу, чтобы ты знала, чьей рукой это написано, а еще, что б тебе стало известно - я всегда присматривал за тобой, и буду продолжать это делать еще очень долго. Я забочусь о тебе и хочу кое-что прояснить.
Прости, за вырванные из твоей жизни три недели, но раскрывать рот раньше времени мне не было позволено.
Я прожил долгих сто лет и скажу по правде - мне не довелось сталкиваться в той жизни с более необъяснимыми вещами, чем снег в июне. В каждом прожитом мною дне все было обычно и обыденно, ничего сверхъестественного, необъяснимого, непонятного. Сейчас мне ведомо многим больше, но далеко-о-о-о не все. Тебе же я пишу с целью немного приоткрыть ширму в мир этого необъяснимого, с точки зрения человечества, и сообщить, что ты являешься его частью, в чем нет никакой трагедии.
Теперь по существу.
Не прячься от всего мира, ты рождена не для того, чтобы стать затворницей. Перестать истязать свою душу глупыми и жестокими мыслями. Далеко не всегда неведомое означает плохое.
Вынужден тебя немного огорчить - ты вряд ли сможешь вернуться на лед и, поверь, не из-за физиологических изменений. У тебя попросту не будет хватать на это времени и энергии. Нет, никто не запрещает тебе посещать каток, но заниматься этим профессионально ты уже не сможешь. Прости, но это должно было произойти.
Чередуя приятное и не очень, сейчас вновь о хорошем. Твоим мечтам суждено было исполниться - совсем скоро ты сможешь летать и не только. Знаю, ты размышляла о подобном не серьезно, просто шутила, как все люди, но… Парить над ледяным покрывалом с помощью партнера, представляя себя птицей, и иметь возможность разрезать собой небесную гладь, согласись, абсолютно несравнимые вещи. Совсем скоро ты это поймешь.
Хотелось бы порадовать тебя тем, что твоя спина уже с этой минуты перестанет болеть - не могу. Болеть будет еще долго, но такова плата за роскошь носить крылья. Но «долго» вовсе не означает «вечно».