— Ты попросила меня, — кивнул я.
— Это было не потому что я влюбилась в тебя, — повторила она. — Ты был мой лучший друг и тебе я доверяла — раз. Ты был хорош в этом — два. Это поставило бы меня на одну планку со "сливками" молодежи нашего городка — три.
— Всё ради престижа, понятно, — пошутил я, и Марго вновь потянулась толкнуть меня, но я перехватил её руку.
— Ну, я и попросила.
— А я согласился.
— Угу. Когда мама узнала, она была готова убить тебя.
— Когда узнала моя мама, она была готова сделать то же самое, — сказал я. — И дед, но позже.
— О, ты что, если бы папа узнал, то вот тут настал бы твой последний день на земле! Думаю, он так и не в курсе, что это случилось не с Тимой.
— Мне повезло, в общем.
— Не то слово, — подтвердила Марго. — Мы это сделали… Понимаешь, у девушек всё не так, как у парней. И дело не в физиологии и телесных особенностях. Дело в осознании. Ты был уже не только парнем-другом, но и парнем, который знал моё тело так, как знала его только я. И это что-то значило. Мне нужно было немного больше внимания на первых порах… Пока бы все это не сгладилось и не пришло в согласие с моим разумом. А ты, будем честными, поступил со мной так же, как и со всеми своими любовницами — отстрелялся и "до свидания". С той лишь разницей, что я оставалась твоей подругой и "своей в доску". Это стало ударом для моей самооценки, я уехала оттуда сюда, якобы готовиться к университету, а на самом деле чтобы не видеть тебя и постараться забыть. Мы переписывались в социальных сетях и смс-ками, иногда созванивались, но видеть тебя я не хотела.
— Прости, — тихо пробормотал я.
— Всё в прошлом. Я давно поняла, что была сама во многом виновата — чувствовать себя такой же крутой, как наша старая компания, я не стала, а проблем с самой собой прибавила прилично. Я не была готова, но — горький опыт тоже опыт. Думаю, многие девочки на этом обожглись, отдавшись не тому, поэтому всё нормально.
— То есть, кастрировать меня ты не собираешься? — уточнил я, борясь с улыбкой.
— Если очень попросишь — не откажу, правда, но пока что — нет, — подыграла Марго.
Я приобнял её, поцеловал в висок и отпустил.
— Ты не была такой же, как все другие, Маргоша. Если честно, я сам не знал, как мне с тобой вести, чтобы не дать ложной надежды, но и не посвящать всех наших в то, что мы сделали. Обратился за советом к маме — так она наоборот устроила мне полоскание мозгов на счет "когда я переступаю все границы дозволенного". Пока я доходил своими мозгами, как не спугнуть тебя и не потерять нашу дружбу, ты умоталась, встречаться не хотела, придумывая самые разные отговорки, а когда всё же согласилась увидеться, прошло много времени, и поднимать эту тему было уже не резон. Я сделал вид, что ничего не произошло.
— И правильно, иначе я бы разорвала тебя. Пока мы не сошлись с Тимой и я не поняла, что такое просто секс, а что — когда ты с любимым человеком, я очень болезненно реагировала на эту тему.
— Хорошо, что мы поговорили хотя бы сейчас… — Я улыбнулся ей, и получил ответную улыбку.
— Теперь тот случай не будет стоять между нами темной пропастью. Ладно, посидели — пошли дальше, а то те бабули косятся на моё обручальное кольцо и уже поженили нас. — Марго поднялась, поставила меня перед коляской, и мы вновь, я — везя ребёнка, Марго просто рядом за компанию, зашагали по аллее.
Вечером, однако, все моё хорошее настроение ушло. Дочь плакала и сучила ножками, причем так громко и интенсивно, что я едва не вешался, и причину понять не могли ни я, ни Марго.
— Сдается мне, это из-за молока, — сказала подруга, укачивая Ариадну. — Надо что-то делать?
— Что? — Я был готов уже практически на что угодно.
— Предлагаю либо сюда вызывать врача, либо ехать в больницу.
— Поехали!
Я схватил ключи, неловко впрыгнул в ботинки и рванул вон из квартиры, затормозив лишь увидев, что за мной никто не бежит. Марго взяла корзинку, сменную одежду для Ариадны и свою сумку. Выпускать ребёнка из рук она не стала, так что со стороны её сборы выглядели бы забавно, если бы я не был напуган до потери сознания.
Моя крошка — машина, в смысле — завелась сразу же, мне даже показалось, ещё до того, как я провернул ключ в замке зажигания. Марго села сзади, чтобы не нервировать меня, и я на третьей скорости стартанул по полупустой дороге — приближался десятый час, и город постепенно замирал.
— Матвей, тише, — попросила подруга, глянув из-за моего плеча на спидометр. — Если нас остановят за превышение скорости, помощи это не прибавит.
Я ехал на самой грани дозволенного, и это мне казалось пыткой. Крики Ариадны врезались винтом в мозг, я до треска сжимал руль и молился, чтобы больница появилась на горизонте поскорее.
Мы ворвались в приемный покой как демоны из преисподние — мой ребёнок создавал звуковой антураж, длинные развивающиеся волосы придавали Марго вид её тезки из творения Булгакова, а я вполне сошел бы за того зомби из фильма, чьи постеры висят на каждом холодильнике — бледный, растрепанный, в наспех застегнутой рубашке — если бы не Марго, поехал бы без неё.
— Сделайте что-нибудь! — взревел я, перекричав даже телевизор за спиной медсестры.
К нам тут же бросились все врачи, что были в радиусе двадцати метров, кое-кто повыскакивал из кабинетов. Марго в трех словах (не берусь отрицать, что не в тех, что вертелись у неё на языке, видя, что нас лишь допрашивают, а не помогают Ариадне) объяснила ситуацию, и дочку увезли за скрипучие двери. Я сел на первый попавшийся под мою задницу стул и постарался успокоиться, дыша как учил дед.
Если ты угробил ребёнка, то тебя можно лишь поздравить, Сафировский! Видел же, что Настя два дня подряд мешала эту спесь, чтоб ей, мог бы и додуматься, что это не потому что ей нечего было делать! А ты пошел по самом легкому пути, еблан! Первый ребенок, который у тебя был — и того не уберег!..
Напрасно Солнечная отдала её мне — со мной она погибла вернее, чем если бы её оставили на крыльце больницы.
— Эй, — Марго ласково коснулась моих волос. — По глазам вижу — ты уже арестовал себя и вынес приговор на десять лет без права амнистии.
— Она же…
— Она поправится. Её врач сказал, что это, скорее всего, простое несварение, сделают клизму, и всё будет замечательно.
Я поднял голову, с надеждой смотря на неё.
— Она… поправится?
Подруга улыбнулась, вновь погладив меня.
— Ты просто ошибся, не переживай. Для папаши, который всеми силами отмахивался от ребёнка всем подряд, ты удивительно хорошо справляешься.
Я покачал головой и сцепил руки, дожидаясь диагноза врача.
— Молодой человек, — окликнула меня медсестра. — У вас есть документы?
— Мои документы? Конечно, паспорт, права… — я полез в карман джинсов.
— А на ребёнка?
Документы на ребёнка?.. Вот блин.
— Нет, — ответил я.
Марго встала и вместе со мной пошла к окошку приемного покоя.
— Документов на неё ещё нет, — вновь она взяла на себя все объяснения. — Мать девочки… умерла, и ребёнка отдали отцу. Мы не успели ещё ничего оформить.
Медсестра недоуменно смотрела на нас.
— И что, даже свидетельства о рождении нет?
— Её отдали мне без каких-либо документов, — вступил в разговор я.
— И как вы поняли, что отец — вы?
— Сделал тест на отцовство.
Медсестра переводила взгляд с меня на Марго и обратно, словно сканируя на детекторе лжи. Согласен, история как в лучших бразильских сериалах.
— И как мне её оформлять?
Я колебался, пока не почувствовал тычок локтя Марго.
— Записывайте как Сафировскую Ариадну Матвеевну.
XIII
Ариадну нам отдали только через полтора часа. Из-за скрипучих дверей сначала вышел её доктор — мужчина лет сорока пяти, уже седеющий, халат болтался на его худых плечах как на жерди. Он едва сдерживал зевоту, но серые глаза смотрели цепко и добро. Вслед за ним вышла примерно его лет медсестра, неся на руках моего ребёнка.
— Здравствуйте, это вы родители? — спросил доктор.