Гризз понял, что Карлос и его парни не сделали ничего такого, чтобы спровоцировать тех двоих. Парни были задирами в поисках драки. Похоже, для своих издевок в тот день они выбрали не тех людей. Не говоря уже о том, что их было только двое против, по крайней мере, четверых человек из бригады Карлоса, находившихся в то время там. Они рассчитывали, что парни — нелегальные иммигранты, и поэтому испугаются.
Гризз сидел на переднем пассажирском сиденье, левой рукой рассеянно поглаживая Рокки по холке. Пёс смирно сидел между двумя мужчинами.
— Сегодня мне придется сказать Энтони, что я увольняюсь, — сказал он Карлосу. О чем он не стал упоминать, так это о том, что заходить в магазин было глупо. Ему стоило остаться в пикапе, как делал всегда, и поручить одному из парней купить то, что он хотел. Он слишком расслабился и привык, и это было опасно. Ему нужно было отмотать назад и быть начеку.
Карлос, широко раскрыв глаза, взглянул на него с водительского места.
— Нет. Нет, Джеймс. Все в порядке. Мы ничего не говорить мистеру Энтони. Он не станет знать, — он говорил на ломаном английском с жутким акцентом, но его голос был полон искренности.
Гризз ничего не ответил. Он знал, что со своим возмездием зашёл слишком далеко. Он не собирался этого делать, но картина того, как Джесси измывается над псом, слишком повлияла на него. Он никогда не мог пройти мимо беспомощного животного. Если Джесси заявит о насилии и украденном животном, это приведет правоохранительные органы к двери Энтони. Логотип его ландшафтной фирмы был вывешен на бортах рабочего пикапа. Безмозглый идиот. Гризз даст знать Энтони до конца рабочего дня.
Они приехали на следующий объект и разгружали оборудование, когда зазвонил его телефон. Он не привык, чтобы ему звонили. Что, если об инциденте уже сообщили и с Энтони связались? Дерьмо.
Прищурившись от яркого утреннего солнца, Гризз сразу же узнал номер. Не потому, что он видел его часто, а потому, что запомнил на тот случай, если ему нужно будет позвонить.
Это была Джинни.
Он отошёл в сторонку, подальше от остальных парней, Рокки шел за ним по пятам.
— Что случилось, детка? Ты в порядке?
— О, Гризз, — она плакала в трубку. Он понял, что она сильно расстроена.
Он остановился и застыл, когда она рассказала ему, что произошло.
— Я хочу забрать своих детей, — воскликнула она. — Мне нужно съездить за ними в школу и забрать их. Я просто хочу, чтобы они были рядом со мной.
Он все понял.
— Слушай меня, — спокойно ответил он. — Я возьму свою машину и поеду обратно домой. Забери детей и заедь в магазин. Возьми сэндвичи и напитки и вези их ко мне. Я бы сам это сделал, но не знаю, что им нравится. Все будет хорошо. Я буду ждать тебя там, милая.
— Хорошо, — прошептала она, ее голос дрожал.
— Детка, послушай, ты можешь сделать мне одно одолжение? — спросил он, пока она не повесила трубку.
— Да. Конечно, — ответила она.
— Можешь захватить свою гитару?
Он захлопнул телефон и уставился сверху вниз на Рокки. Псина смотрела на него глубоким проникновенным взглядом.
— Ладно, дружок. Пора познакомиться с новой семьей. И если есть на свете Бог, то, возможно, однажды они станут и моей семьей.
Глава 55
Джинни
2001, Форт-Лодердейл
Пока я отвозила своих детей сначала в продуктовый магазин, а затем в Лорел Фоллс домой к Гриззу, руки у меня тряслись не переставая. Я хлопотала по дому, вполуха слушая утренний телеканал, когда программа прервалась.
Не знаю, сколько так простояла, глядя, как в прямом эфире на экране разворачивается этот кошмар. Я оплакивала людей, ставших жертвами в тех самолетах и зданиях. Оплакивала семьи, которые не знали, увидятся ли они со своими родными ещё когда-нибудь. Я оплакивала страну, свою родину, которую любила всем сердцем. Этого не должно было произойти. Здесь. В США. Однако это случилось и отныне изменит ход американской истории безвозвратно.
Первые, о ком я подумала — мои дети. Я хотела быть рядом с ними. В то, что им грозит опасность, пока они находятся в своих школах, я не особо верила, но необходимость быть рядом с ними была всепоглощающей и однозначной.
Вторая мысль была о Гриззе. Я чувствовала себя с ним защищенной. И хотела быть рядом с Гриззом. Направившись на машине в школы, чтобы забрать детей, я напрягала мозги, пытаясь вспомнить, знаю ли кого-нибудь, кто мог уехать из города и оказаться в тех местах, где произошли атаки. В то время мне никто не пришел на ум, и только позже, спустя несколько недель до меня стали доходить трагические новости о чьих-то утратах, и я из-за них горевала. Как оказалось, я не знала никого, кто бы не пострадал в той или иной степени от того, что произошло утром того вторника.
По дороге к дому Гризза мы с детьми поговорили. Я говорила себе, что буду держать их подальше от него, и искренне в это верила. И все же поехать с ними к нему домой почему-то казалось правильным. Было ли это из-за ауры авторитета и защиты, что он излучал? Я всегда чувствовала себя рядом с ним в безопасности, и хотела того же для своих детей. Из-за потери отца в начале года они казались мне сейчас особенно уязвимыми.
Я оказалась права. Джейсон явно был напуган. В его голосе слышалась дрожь, когда по дороге к Гриззу он засыпал меня вопросами.
Я заметила, как расширились его глаза в тот момент, когда Гризз открыл нам дверь. Я задержала дыхание.
— Джеймс! — закричал Джейсон.
Он ринулся к Гриззу, крепко обхватив того ручонками за талию. Я наблюдала за тем, как Гризз обнял его в ответ и поднял на меня неуверенный взгляд, а затем перевел на Мими, пока Джейсон крепко вцепился в него. Мой сын уткнулся лицом в живот Гризза. Я наконец сделала так долго сдерживаемый выдох и кивнула.
— Ты слышал, что случилось, Джеймс? Ты слышал об этом? — спрашивал Джейсон, пока мы с Мими проходили вслед за ним и закрывали за собой дверь.
От вида того, как Джейсон смотрит на Гризза, по-прежнему крепко прижимаясь к нему, у меня навернулись слезы. Именно тогда я вспомнила, каким любящим всегда был мой маленький мальчик, особенно с Томми. Между отцом и сыном было много объятий и физической привязанности, и Джейсон явно скучал по этому. Все мужчины, которые пришли к нам на помощь, чтобы предложить утешение — учителя, тренеры, даже Алек — в конце концов вернулись к своей жизни.