Пролетят ликующие пчёлы,
Не ужалят, только прозвенят.
К нам приспел и день и час весёлый,
В ветре травы, строя светлый ряд,
О любви и счастье говорят.
Как красиво быть вдвоём с желанной.
В душу смотрят нежные зрачки
Тех цветов, что в чаше светлотканной
Затаили дружно огоньки,
И цветут над зеркалом реки.
Там, во влаге медленно-текущей,
Отразилось милое лицо.
В Отчий наш чертог, во веки сущий,
Нас ведёт высокое крыльцо.
Я припас – душе твоей – кольцо.
Я из звёзд сковал тебе запястье,
Из цветов я лучший взял цветок.
Обратись ко мне всей правдой счастья,
И взгляни с доверием в поток.
Этот час души моей – глубок.
Без слов
Без всяких слов, без всяких обещаний,
Люби меня.
Заснуло Солнце в розовом тумане,
Немая ночь встаёт в провалах дня.
Когда во сне душа дойдёт до грани,
Люби меня.
Жемчуга
Я люблю шелковистые волосы,
До которых я льнул поцелуями,
Пересветную узкую перевязь,
Сребро-матовый круг жемчугов.
Жемчуга – это Лунные помыслы,
Океанские скатные бусинки,
Это фейные бледные ягоды,
Нежно-ласковый пир для зрачков.
Я люблю эти руки красивые,
С утончёнными длинными пальцами,
Этот выгнутый стан запрокинутый,
Эту страсть, и восторг тишины.
И за срывным мгновеньем стыдливости
Налетевшую бурю без удержу,
Легкоструйную зыбь утоления
Захмелевшей Грузинской княжны.
Минута
Хороша эта женщина в майском закате,
Шелковистые пряди волос в ветерке,
И горенье желанья в цветах, в аромате,
И далёкая песня гребца на реке.
Хороша эта дикая вольная воля,
Протянулась рука, прикоснулась рука,
И сковала двоих, – на мгновенье, не боле, –
Та минута любви, что продлится века.
<1921>
Жажда («Ты чаша, полная вина…»)
Ты чаша, полная вина,
Но та мне радость не дана,
Вздохнув, испить её до дна.
Ты не пролитый жёлтый мёд,
И мой хотящий алый рот
Застыл! Когда ж его испьёт?
Ты птица вольная, но мгла
Твои сковала два крыла,
Вспорхнём, летим, ведь ты смела.
Вино («Я пил с тобой вино, ему же нет названья…»)
Я пил с тобой вино, ему же нет названья,
Я жёг с тобой огонь, ему же нет конца,
Мы видели зарю и всё её сгоранье,
На тройке мчались мы под звуки бубенца.
Глаза в глаза – моря, немые океаны,
В них многоречие, чрезмерное для слов,
В наш край, как в Вечность – сны, толпой идут все страны,
Я пил с тобой вино, и вечно пить готов.
Хрусталь
Я заглянул в зелёные глаза,
Всемирна вольность в утре мирозданья,
Я в голубых глазах прочёл мечтанье,
Венчалась в чёрных с молнией гроза.
И есть в очах морская бирюза,
И есть в глазах вся вечность ожиданья,
С тем первым днём, сквозь бездну дней, свиданье,
Сбор винограда, пьяная лоза.
Страданье, заблуждения, измены,
Как полночь всеохватная печаль,
Разлуки острой ранящая сталь, –
Лукавые, из разных мыслей, стены
Не в силах умертвить цветок вервены,
Всегда найду я близь, качнувши даль.
Беседка
1
Мне хочется уйти с тобой в беседку,
О, милая, вдвоём, вдвоём!
Цветущую качнуть тихонько ветку,
Цветок увидеть на лице твоём.
С влюблённостью, но не томясь тревожно,
И не томя души твоей, –
Шепнуть тебе: Нам всё сейчас здесь можно,
Дай счастье мне! О, поцелуй скорей!
2
Ты любишь танцевать по краю,
Лесной опушки, может быть,
Быть может, пропасти, не знаю,
Но пред тобой я предан маю.
Нашёл цветок, его сжимаю,
И снова сладко понимаю,
Что сердцу хочется любить.
3
Когда ты будешь засыпать,
К тебе я мыслями прибуду,
Как призрак сяду на кровать,
И буду ласково шептать: –
Люби меня! Доверься Чуду! –
И ты потянешься слегка.
И будет грёза глубока,
Огонь блеснёт по изумруду,
Разъятый многозвёздный мир,
Осеребрив, пронзит сапфир.
Даст ход таинственному гуду,
И синих вод качнётся гладь,
И, тень, я лягу на кровать,
И целовать тебя я буду.