Агнеса
Огненной ярости искра упала
В сердце, которое хочет.
В мире горенье. Но пламени мало.
Сердце о бо́льшем хлопочет.
Вот почему ты сидишь у камина,
Жёлтой окутана шалью.
Грезится мысли пустыня. Равнина
Сжата песчаною далью.
В крае далёком пятно изумруда,
Это оазис цветущий.
Верный избранник прибудет оттуда,
И уведёт тебя в кущи.
Зэльда
Газель обречённая тихо дрожала.
Взнесённый зажёгся мерцанием нож.
Как смерть беспредельна. И жизни как мало.
Как бег по лугам травянистым хорош.
Секунда, и брызнули алые струи.
Какому свирепому богу нужна
Кровавая брага? К земле в поцелуе
Припала убитая. Сон. Тишина.
Но был чарователь в том действе жестоком.
Он прах обагрённый как глину смесил,
Вложил огнедух в средоточьи глубоком,
Вдохнул в изваянье дрожание сил.
И девушка встала. Открыта, румяна.
Готовая к жертве. Несчётно добра.
Идёт, как выходит заря из тумана.
И смех её светел, как звон серебра.
Инамэ
Пять лёгких звуков, Инамэ,
Во мне поют светло и звонко.
Махровой вишни, в полутьме,
Мне лепесток дала Японка,
И расцвела весна в зиме.
Один единый лепесток
Она мне молча подарила.
Но в нём любовь на долгий срок,
Завладевающая сила,
Неисчерпаемый намёк.
На жемчуг – жемчуг по тесьме,
И расцвела нам хризантема
В снежисто-месячной чалме.
Люблю тебя. Твой лик поэма.
Цветок вулкана, Инамэ.
Ниника
Ты нашла кусочек янтаря,
Он тебе дороже был червонца,
И вскричала, радостью горя: –
«Я нашла, смотри, кусочек Солнца».
Затаив желание своё,
Ты вбежала в Море прочь от няни.
И вскричала: «Море всё моё!»
И была как птица в океане.
Ты схватила красный карандаш,
И проворно на клочке бумаги
Начертила огненный мираж
Солнечной молниеносной саги.
Ты взросла как тополь молодой,
От смолистых капель благовонный,
И пошёл, как путник за звездой,
За тобой, путём Судьбы, влюблённый.
Я не знаю, в чём твой час теперь,
Между нами реки, горы, степи,
Но везде в тюрьме ты сломишь дверь,
И играя разорвёшь ты цепи.
Кира
Где ты, Белый Лебедёнок?
Я пою, пронзён тоской.
Твой зазывный голос звонок
За рекой.
Ты была мне наслажденьем
Разметавшейся весны,
Затененьем, осененьем
Тишины.
Я тобою был волнуем,
Взятый вдруг цветочной мглой,
Уязвлённый поцелуем,
Как стрелой.
Ты была мне радость лета,
Сказка в сказке, сон во сне,
Ты была движенье света
На волне.
Ты была мне веер смелый,
Что трепещет чередой,
Юный лебедь, лебедь белый
Над водой.
Ты куда же улетела?
Прилетишь ли? Память длю.
И тебя я без предела
Всё люблю.
Дагни
Правнучка Скандинавских королей,
Валькирия, уставшая быть в бое,
Во взоре дремлет Море голубое,
Что знало много вёсел и рулей.
Скажу «Люблю», и этот взор светлей.
Бьёт Полночь. И в протяжно-медном бое
Всё прошлое, глухое и слепое,
Прозревши, слышит долгий гул аллей.
Созвенные звездятся в розах росы.
Я их вложил в прославившийся стих,
В кувшин вина, где много струй густых.
Мне снится. Я Гаральд Светловолосый.
Я твой, мечта. Мы двое. Воздух тих.
И для меня ты расплетаешь косы.
Елена
Я переплыл с тобою океаны,
Я пересёк громады диких гор,
И пламецвет слагался нам в костёр,
И рододендрон расцветал румяный.
В горячей Майе призрак марев рдяный,
В Египте, в храмах древних, тайный хор
Богов, богинь, хранящих свой убор,
Самоа остров счастья, Солнцем пьяный.
Их много, стройных стран и островов,
Где в сказку жизни заглянули двое.
Нас обвенчало Море голубое.
Друг к другу мы пришли из мглы веков.
Колибри, сновиденье световое,
Мы будем пить до смерти дух цветов.
Анна