Туп он, и скуп он, и глух он, и нем он,
Кровь проливающий Демон.
Красные капли скорей проливайте,
Крови мне, крови давайте!
Месть совершающий, выполни мщенье,
Это Земли есть решенье.
Месть обернётся, и будет расцветом.
Только не в этом, не в этом.
Бойтесь, убившие! Честь убиенным!
Смена в станке есть бессменном.
Кровь возвратится. Луна возродится.
Мстителю месть отомстится!»
5
Я сидел на весеннем весёлом балконе.
Благовонно цвела и дышала сирень,
И берёзки, в чуть внятном сквозя перезвоне,
Навевали мне в сердце дремоту и лень.
Я смотрел незаметно на синие очи
Той, что рядом была, и смотрела туда,
Где предвестием снов утоляющей ночи
Под Серпом Новолунним горела звезда.
Я узнал, что под сердцем она, молодая,
Ощутила того молоточка удар,
Что незримые брызги взметает, спрядая
В новоликую сказку, восторг и пожар.
И постиг, что за бурями, с грёзою новой,
На земле возникает такой человек,
Для которого будет лишь Солнце основой,
И разливы по небу звездящихся рек.
Я взглянул, и травинка в саду, прорастая,
Возвещала, что в мире есть место для всех.
А на небе часовня росла золотая,
Где был сердцем замолен растаявший грех.
Перстень («В воде затона ивы отраженье…»)
1
В воде затона ивы отраженье
Баюкает дремотную мечту,
Ведет её тихонько за черту
Путями безглагольного внушенья.
Кто знал за страстным счастьем постриженье,
Он перешёл из мая в темноту,
Но в сумраках я кружево плету.
Сцепленье скреп и мраков разреженье.
Спокоен монастырский старый сад,
В нём с цветом цвет заводит разговоры,
А в храме то встают, то молкнут хоры.
Безбрежность, к миру, выросла преград,
Луга, поля, равнины, реки, боры,
Нагроможденье каменных громад.
2
Нагроможденье каменных громад
Безмерным перстнем остров оковало,
Где радостей минувшего так мало,
Но где мечта всегда идёт назад.
Душа, познав, разумный любит лад.
Кто знал разбег и всё кипенье вала,
В нём радостность скитанья миновала,
В нём струны тихой музыкой дрожат.
Цветов, дерев, их пышных изобилий.
Красивы чаши крупных белых роз,
Как будто, грезя, создал их мороз.
Кадильницы молитвенные лилий.
Красив у монастырских белых врат
Гвоздики алой тонкий аромат.
3
Гвоздики алой тонкий аромат
Ведёт мечту в начальные расцветы,
Когда весь мир душе давал ответы,
И мысль ещё не ведала утрат.
Ты был со мной, давно умерший брат,
С тобой мы были в молнии одеты
Мы были духи, гении, поэты,
Я песни наши записать был рад.
Гвоздики малой рдяное цветенье
Ведёт ещё волнующий рассказ
О пламени иных желанных глаз.
Всех вышних звёзд мерцает в них теченье,
Всей Вечности предвозвещённый час,
Любимого к любимой приближенье.
4
Любимого к любимой приближенье
Пропето в Песни Песней всех времён,
На зыби самых яростных знамён,
В безумствах дел, в размахе достиженья.
Тончайшая игра воображенья,
Дрожанье всех волшебных веретён –
В жерле любви, – всевластен кто влюблён,
Без сна любви – бесцельное круженье.
Но божески прекрасны мы лишь раз,
Когда весною любим мы впервые,
Мы на земле, но небом мы живые.
Тот пламень вдруг блеснул, и вдруг погас.
Позднее – тьмы и света в нас смешенье.
Морской волны вспенённое движенье.
5
Морской волны вспенённое движенье
Влечёт в ещё не познанную даль,
Где синяя пленяет их печаль,
Где талисманы нового явленья.
Быть может, страх, быть может, преступленье?
Мне всё равно. Мне ничего не жаль.
Я знал, как в битвах расцветает сталь,
Мы здесь сполна в волне предназначенья.
От берега до берега – моря.
В двух рубежах – пространство голубое,
Закат в одном – в другом краю – заря.
Чтоб третий был, должны встречаться двое,
И нужен, чтобы брызнул водопад, –
В венце из молний гром, его раскат.
6