Небо начало светлеть.
Ночная птица гукнула на прощание и улетела прочь. Дара встала, поправила сползшую с плеч шаль и достала из родника бутылочки с настоем. Заметно волнуясь, она откупорила одну из них и повернулась лицом навстречу солнцу. Легкая дрожь пробежала по ее телу. Дара глубоко вздохнула, поднесла бутылочку к губам и залпом опорожнила ее. Голова у девушки закружилась, в глазах потемнело, и она мягко осела на землю.
Царевич проснулся, когда лес окутали легкие сумерки. Санрик, с нетерпением ждавший его пробуждения, с облегчением вздохнул.
- Ну, наконец-то! Как же долго ты спал! Из-за тебя нам опять придется ночевать во владениях черного колдуна! - хмуро обронил дракончик, протягивая Илвану шишку. Тот взял шишку и беспечно ответил:
- Ничего! Переночуем! Две ночи прошли, и ничего с нами не случилось! Авось пронесет и на этот раз!
Санрик покачал головой.
- Нет, Илван! Чует мое сердце, что от Чукуна на этот раз мы так легко не отделаемся! Я слышал, что он очень хитер и коварен. Ему позарез нужна кожа саламандры и поэтому он насылает на тебя неодолимый сон, не давая выйти из своих владений. А если колдун захочет чем-то владеть - он будет пытаться любой ценой добиться желаемого.
От этих слов Илваном овладела тревога. Чтобы скрыть ее, он сделал над собой невероятное усилие и, как мог, бодро пообещал:
- Не волнуйся, Санрик! Я привяжусь к стволу и, как только начнет темнеть, сразу же зажмурюсь! А чтобы ничего не слышать, заранее напихаю в уши мох!
Илван загодя залез на ель и сделал так, как обещал маленькому другу, устроившемуся коротать ночь в норе под корнями ели.
В полночь от сильного ветра покачнулись ели. Заскрипели, застонали их стволы. На землю осыпались шишки. Илван не на шутку испугался. Он всем телом вжался в ствол на все голоса стонавшего дерева и сидел ни жив ни мертв. Вдруг на него налетела огромная воронья стая. Птицы с громким карканьем носились вокруг Илвана и клевали его куда попало. Илван с ужасом смотрел на злобных бестий, пытаясь одной рукой хоть как-то прикрыть голову, а другой отмахивался от них. Вдруг самая большая ворона изловчилась и клюнула Илвана в прямо глаз. Не стерпел боли царевич - вскрикнул. Разорвали вороны Илвана на множество кусочков и разлетелись по всему свету, унося их с собой. А самая большая ворона подхватила сотканное пауками полотно и с торжествующим карканьем унесла его прочь.
Санрик вылез на рассвете из укрытия, посмотрел на дерево, а там вместо друга только ремень на стволе болтается. Догадался он, что с человеком случилась беда, а как помочь, не знает. Загрустил Санрик, запечалился, но делать нечего. Решил он лететь к деду, рассказать ему о приключившейся с Илваном беде и испросить совета, как бедняге помочь? Как у Чукуна кожу саламандры отнять?
Конь подошел к Даре, без чувств лежавшей на земле, и легонько дунул ей в лицо. Девушка с трудом открыла глаза и недоуменно стала озираться вокруг.
- Где я? Что со мной? - еле слышно прошептала она. Постепенно память Дары начала оживать. Перед ее глазами промелькнули картинки далекого детства, и Дара вдруг вспомнила всё, что с ней приключилось. Она вспомнила родительский дом, мать и погибшего отца. Вспомнила и брата, с которым мать отправила ее в голодный год искать на стороне лучшую долю.
- Где они? Что с ними? - заволновалась Дара и вдруг, озарение нашло на нее. - Ведь в домике Аглаи я все эти годы ухаживала за родным братом! Все эти годы ни я, ни он ни разу не вспомнили не только о своем прошлом, но и о том, что мы брат и сестра! Из сострадания ли к нам Аглая лишила нас памяти о прошлом? - задала она себе непростой вопрос и сама себе на него ответила: - Да! Если бы Аглая не пожалела и не приютила нас голодных, оборванных малышей, то не известно, что случилось бы с нами на дорогах, опасных в то время и для взрослых путников. А чтобы мы не ушли и забыли о своем прошлом, бедняжка не придумала ничего лучшего, как накормить нас пирожками с забывай-травой. Голубые цветы вернули мне память, и теперь я не забуду этого. О! - воскликнула Дара. - Я назову растение с голубыми цветами незабудка! Теперь я знаю, что вторая бутылочка предназначена для Мирта! Ее содержимое вернет ему память, и мы вместе вернемся домой. Какое счастье, что я больше не одинока! Мы разыщем нашу мать и, если она жива, никогда и ни за что не покинем ее! Наконец-то счастье, о котором говорила Зида, нашло дорогу ко мне!